Иллюзии чистого холста - [4]

На вид ему было около пятидесяти, но могло быть и ощутимо больше: незнакомец относился к тем людям, которые следят за собой – и за внешностью, и за здоровьем. У него были густые и очень светлые волосы, седина в таких терялась, скрадывая несколько лет, гладко выбритое лицо, ухоженные руки. Любые недостатки фигуры прятал великолепно сидящий на нем костюм, а дорогие ботинки не подходили для прогулок по лесу. От мужчины веяло уверенностью и властностью, что было неудивительным для человека с двумя машинами охраны.

– Хорошо, обойдемся без имен, – легко согласился Войтех. – Зачем я вам понадобился? Вы, очевидно, хорошо меня знаете, но я не представляю, чем я могу быть полезен человеку вроде вас.

Собака, громко залаяв, вновь унеслась прочь за очередной белкой, а мужчина наконец посмотрел на Войтеха. И даже улыбнулся. По крайней мере, его губы скривились в улыбке. Мутно-серые глаза оставались при этом холодными.

– Да, я хорошо вас знаю, – подтвердил он. – Я знаю, что некоторое время вы были тесно связаны с одной организацией, которая занималась… нестандартными задачами. Я знаю, что вы проводили для них расследования с определенной спецификой. Вы ловили некроманта в Санкт-Петербурге, искали пропавших на год людей в Красном Яре, нашли древний портал в другой мир в Научном городке в Тверской области. Вы даже засветились в родной Праге, когда в Староновой синагоге произошло весьма брутальное убийство археологов, изучавших подземный лабиринт. Наверняка у вас была еще масса эпизодов, но это те, о которых известно мне.

Внешне Войтех никак не изменился, как минимум, он на это очень надеялся, но внутри пробежал неприятный холодок. Интуиция ошиблась: его привезли сюда из-за ситуации с ЗАО.

Однако паниковать было поздно, поэтому он постарался проигнорировать надвигающийся страх, мерзкой волной поднимавшийся по спине к затылку. Сейчас ему это удалось достаточно хорошо.

– Я также знаю и то, что с той организацией ваши пути разошлись, – продолжил мужчина, когда Войтех промолчал на его первые заявления. – И как ни странно, хуже от этого стало не вам, а им… что уже само по себе заставляет вас уважать.

Это было настолько неожиданно, что Войтех, до сих предпочитавший смотреть вперед, скользя взглядом по деревьям, покрытым свежей листвой, резко повернул голову к собеседнику. Если его сюда привезли наказать за то, что он сделал, то мужчина определенно начал очень уж издалека и вел разговор странным путем.

Незнакомец усмехнулся, заметив его реакцию, и покачал головой.

– Расслабьтесь, Дворжак. Мне нет дела до того, что вы натворили. Пока нет. Я пригласил вас сюда, чтобы попросить вашей помощи.

– Пригласили? – с нервной насмешкой переспросил Войтех.

– Как мог – так и пригласил, – ничуть не смутился мужчина.

– Так какая помощь вам нужна?

Его собеседник на время снова отвернулся, уделив внимание подбежавшей к ним собаке. По тому, как долго он с ней возился, не желая отпускать, Войтех понял, что грядущий разговор его угнетает, и он просто тянет время, чтобы как можно дольше его не начинать.

Однако чрезмерно активное животное в конце концов снова унеслось прочь. Мужчина вздохнул и сказал:

– У меня есть дочь. Уже взрослая, ей двадцать восемь, живет в Питере. И в последнее время ее что-то преследует. Я хочу, чтобы вы выяснили, что это.

Он произнес это так быстро и четко, что сразу стало понятно: эту фразу он готовил заранее, формулировал и оттачивал в голове.

Войтех вопросительно приподнял брови, давая понять, что ему нужно немного больше информации, но собеседник, бросив на него мимолетный взгляд, покачал головой.

– Это все, что я могу вам сказать. Остальное вы должны выяснить сами.

Даже Директор давал ему больше информации. Войтех помолчал немного, но все же решился уточнить:

– Что именно вы имеете в виду, говоря, что вашу дочь преследует «что-то»?

– Мне кажется, в таких вещах вы должны понимать больше меня, – недовольно процедил мужчина.

– Хотя бы как это выглядит?

Он пожал плечами.

– Я это не видел. Да и дочь заикнулась всего один раз. Давно, еще зимой. Больше не рассказывала. Я сначала понадеялся, что это прошло, а потом понял: нет, все стало только хуже, но она боится говорить об этом.

– Что именно она рассказала в тот раз? – не унимался Войтех. Ему нужно было получить хотя бы минимальные сведения. Пока слова мужчины выглядели несколько… странно, и как начинать расследование с такими вводными данными, он не представлял.

Мужчина нахмурился, поджав губы. Было видно, что ему нелегко дается эта тема, но он все-таки рассказал:

– Она говорила, что ей мерещится какое-то существо, поселившееся у нее дома. Сверхъестественное существо. Говорит, оно заставляет ее рисовать страшные картины.

– Рисовать картины? – удивился Войтех.

– Моя дочь – художница. И последнее время она действительно стала рисовать несвойственные ей картины. Все в черном цвете, мрачные, депрессивные. Она стала грустной и замкнутой. Почти перестала общаться с друзьями. И с нами.

– Замкнутость, видения, странные картины… – подытожил Войтех. – Это может быть психическое расстройство. Или наркотики. Почему вы обратились ко мне?