Иллюзии - [2]

13. И все эти существа, каждый по своему, цеплялись за камни и тонкие стебли, росших на дне реки растений, ибо умение цепляться было у них основой жизни, а сопротивляться течению реки они учились с самого рождения.

14. Но одно существо наконец сказало: «Я устал цепляться. И хоть я не вижу этого своими глазами, я верю, что течение знает, куда оно направляется. Сейчас я отпущу камень, и пусть оно унесет меня с собой. Иначе, я умру от скуки».

15. Другие существа засмеялись и сказали: «Дурак! Только отпусти свой камень, и твое обожаемое течение так тебя перекувырнет да шмякнет о камни, что от этого ты быстрее помрешь, чем от скуки!»

16. Но он не послушался их и, набрав побольше воздуха, разжал руки, и в тот же миг течение перекувырнуло его и ударило о камни.

17. Однако, существо все же не стало ни за что цепляться, и тогда поток поднял его высоко надо дном, и о камни его больше не било.

18. А существа, жившие ниже по реке, для которых он был незнакомцем, закричали: «Глядите, чудо! Он такой же как мы, однако он летит! Смотрите, Мессия пришел, чтобы спасти нас!»

19. И тогда тот, которого несло течение, сказал: «Я такой же Мессия, как и вы. Река с радостью освободит нас и поднимет вверх, если мы только осмелимся отцепиться от камней. Наше истинное предназначение заключается в этом странствии, в этом отважном путешествии».

20. Но они лишь громче закричали: «Спаситель!», все также цепляясь за камни, а когда они снова взглянули наверх, его уже не было, и они остались одни и начали слагать легенды о Спасителе".

21. И случилось так, когда он увидел, что с каждым днем толпа собирается все больше, все теснее окружает его и становится все неистовее, когда он увидел, что они требуют, чтобы он лечил их без отдыха и постоянно тешил их чудесами, чтобы он учился за них и жил вместо них их жизнями, то в тот день он в одиночестве пошел на пустынную вершину горы, и там он сотворил молитву.

22. И молвил он в своем сердце, Беспредельный Сверкающий Абсолют, если будет на то воля твоя, пусть минет меня чаша сия, позволь мне отказаться от этой невыполнимой задачи. Я не могу жить жизнью даже одного другого человека, однако десятки тысяч молят меня о жизни. Я сожалею, что позволил всему этому случиться. И если будет на то воля твоя, позволь мне вернуться к моим моторам и моим инструментам, и позволь мне жить как все".

23. И там, на вершине горы, голос сказал ему, и голос тот был ни мужским ни женским, ни громким ни тихим, и голос тот был безгранично добрым. И голос сказал ему: «Да исполнится воля не моя, но твоя. Ибо для тебя твоя воля — это моя воля. Иди своим путем, подобно всем остальным, и будь счастлив на земле».

24. И услыхав это, Мессия обрадовался и, поблагодарив, спустился с горы, напевая незатейливую песенку. А когда толпа окружила его, моля его лечить за нее и учить за нее, и пичкать ее постоянно его пониманием и забавлять ее его чудесами, он, глядя на них, улыбнулся и сказал: «Я ухожу».

25. На мгновение толпа от удивления оцепенела.

26. И сказал он им: «Если человек сказал Богу, что больше всего он желает помочь миру, полному страданий, и неважно какой ценой, и Бог ответил и сказал ему, что он должен сделать, следует ли ему поступить, как ему было сказано?»

27. «Конечно, Учитель!» — закричала толпа. «Ему должно быть приятно испытать даже адские муки, если его об этом попросит Господь!»

28. «И неважно, каковы эти муки и насколько сложна задача?»

29. «Честь быть повешенным, слава быть распятым и сожженным, если о том попросил Господь,» — сказали они.

30. «А что вы сделаете», — сказал Мессия толпе, — "если Господь обратится прямо к вам и скажет: Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ В ЭТОМ МИРЕ ДО КОНЦА ТВОЕЙ ЖИЗНИ. Что вы тогда сделаете?"

31. И толпа стояла в молчании, ни единого голоса, ни единого звука не было слышно на склонах горы и во всей долине, где они стояли.

32. И Мессия сказал в наступившей тишине: «На пути нашего счастья, да будет так, чтобы нашли мы учение, ради которого выбрали мы именно эту жизнь. Вот что открылось мне сегодня, и решаю я оставить вас, чтобы шли вы своей дорогой, как сами того пожелаете».

33. А он пошел своей дорогой, сквозь толпы, и покинул их, и вернулся в привычный мир людей и машин.

2

Была уже середина лета, когда я встретил Дональда Шимоду. За четыре года полетов я еще ни разу не видел ни одного пилота, занимающегося тем же, что и я — кочующего с ветром из города в город, чтобы катать пассажиров на стареньком биплане по три доллара за десять минут в воздухе.

Но однажды, пролетая чуть севернее городка Феррис, что в штате Иллинойс, я глянул вниз из моего «Флита», и увидел, что посреди желто-изумрудного поля стоял старый «Трэвэл Эйр 4000», сиявший золотой и белой краской.

У меня вольная жизнь, но бывает одиноко, иногда. Я смотрел на биплан там внизу, и после нескольких секунд раздумий решил, что ничего плохого не случится, если и я там ненадолго приземлюсь. Ручку газа на холостые обороты, руль высоты до отказа вниз, и «Флит» вместе со мной в широком развороте заскользил к земле. Свист ветра в стяжках между крыльями, я люблю этот нежный звук, неторопливое «пок-пок» старого мотора, лениво вращающего пропеллер. Летные очки подняты на лоб, чтобы лучше видеть землю при посадке. Кукурузное поле подобно зеленым джунглям шелестело все ближе, промелькнула изгородь, а затем впереди насколько хватало глаз лишь свежескошенное сено. Руль высоты и поворота на выход из снижения, аккуратное плавное выравнивание над землей, шорох соломы, подминаемой колесами, затем привычный звук удара, и вот они уже грохочут по твердой земле; все медленнее и медленнее, потом опять рев мотора — надо поближе подрулить к другому самолету, и остановка. Убрать газ, выключить зажигание, «клак-клак» — тихо докручивает пропеллер последние обороты и замирает в полнейшем безмолвии июльского дня.