Илларион – неправильный эльф - [12]

— Забавные рассуждения, — тихо произнёс он (Оказывается, я думал вслух!). — Когито, эрго сум (Cogito, ergo sum). «Мыслю, следовательно — существую». Да ты у нас просто Декарт, оказывается. Маленький подземный декартик, если точнее.

— Это хорошо или плохо? — спрашиваю.

— Это говорит о том, что ты просто младенец. Эзотерический младенец. Помню, читал когда-то одну книгу. Не помню ни автора, ни названия. Литература шестидесятых, скорее всего. Тогда был достаточный пласт «литературы предупреждения», фантастической по форме, провидческой по смыслу. Ну, классика, вестимо, это «Глиняный бог»… А так… Некий учёный придумал средство, позволяющее осуществить ускоренный рост биологических объектов. Его взяли в оборот. Ну и — неизбежное… Помню окончание. Он идёт по бульвару, мимо проезжают военные грузовики. Один из солдат вскакивает с места, обращается к нему и размахивает автоматом. И кричит что-то вроде: дяденька такой-то, посмотри, что у меня есть… Ну и песенка девочек. Взрослые с виду женщины играют в куклы и поют: «Дяденьку мы слушались, хорошо накушались, если бы не слушались, мы бы не накушались»… Жуть, одним словом… Вот и ты, оказывается, — нечто вроде этого.

Он повернулся ко мне боком, посмотрел куда-то, тихонько хмыкнул и произнёс:

— Во всём этом есть только одна хорошая вещь. Все знают — как надо воспитывать чужих детей. Пошли, младенец. Подсядем к костерку самок. И тебе это необходимо, и тётеньке многоногой, через тебя познающей сей мир — будет небесполезно…

2 — 05

— А вот и настоящее токайское для прелестных дам, «не дам» и «дам, но не вам»! Таки вы имеете думать, что я — Санта Клаус? Таки нет! Я — Санта Карлос-Ильич Рамирес! И это не взаправду, а самое настоящее — понарошку!

Вот с такой вот восторженным тоном произнесённой речью Странного Чела мы и вышли к новому костру. Возле него обитали исключительно самки. Одна из них, сидевшая к нам спиной, поворачиваясь на голос, произнесла насмешливо:

— А вот и он, мосье Кондом! Опять один и придуряет!.. А-а, уже не один. По мальчикам пошёл, пра-а-а-тивный?

У костра захихикали. Я пробежался взглядом по сидящим самкам… Свет! — тут была и моя насильница. И она посмотрела на меня таким образом, что я только вздохнул и примирился с неизбежным.

— Брек! Фу!! Тубо!!! Тьфу!! Табу!!!

— Это что? Заклинания? — подумал я.

Моя насильница бросила полный надменности взгляд на произнёсшего все эти странные слова Странное Чело и ответила как-то загадочно:

— На дереве сидит жопа. Подлетает вторая и говорит: «А в тюрьме сейчас ужин, макароны дают». Первая сказала: «Ф-ф-ф-фу-у-у!!» — и перелетела на другое дерево.

— Бежит по городу жопа. Подбегает к перекрёстку, а там старик Хоттабыч. Ну та к нему — преврати, мол, во что другое, а то ремень гонится, бить будет. Ну, тот её в воробья и превратил. Тут подбегает ремень: «Эй, птичка! Жопа не пробегала?» Воробей крылом в сторону кажет, а ремень этак: «Что-то мне твои глазоньки знакомы… Ну-ка, чирикни!» «Ф-ф-ф-фу-у!»

У костра негромко громыхнул вал хохота, а может, хихиканья, я в этих звуках ещё не разбираюсь.

Хм. Эти истории, коими обменялись блудная альва и Странное Чело, — зачем они? Может, ритуал какой? Может, спросить?

— А чего это вы, — спрашиваю, — про жопу?

— Ну, — отвечает, ещё другая самка, по ту сторону костра. — Мальчики, девочки, какая — в жопу — разница?

И снова гнуснейшее хихиканье. Довольные мордочки самок.

— Крекс-пекс-секс, — совершенно непонятно пояснил Странное Чело.

— В смысле? — спрашиваю.

— В смысле — полный Барков, — отвечает. — «Природа женщин наградила, богатство, славу им дала…»

У костра, передавая из рук в руки бутыль с чем-то, довольно перехихикивались самки.

— Ну и с какой гнусной целью ты посетил сию клумбу душистых цветков прерий?

— С просветительской, — ответил он. — А знаете ли вы, как определить на рынке: творог вы приобретаете или творожный продукт? Нужно капнуть на кусочек подозреваемого капельку йода. Ежели йод останется йодом — творог. Если станет фиолетовым или ещё каким — творожный продукт, и продавца дозволено — шандалом.

— Просветун, — сказали с той стороны костра.

— Ага, — ответил он. — Правда, много не просветишь. Потому как ежели сказать первую и последнюю мысль рассуждения, простецы просто-напросто — не поймут. Это заметил ещё сам Конан-Дойль, устами героя своего, Шерлока Холмса.

— А например? — спросила самка, сказавшая первой.

Она довольно нюхала что-то в небольшом прозрачном сосудике.

— Например, насильственная установка счётчиков на воду необходима для увеличения риска онкологических заболеваний среди населения.

Все самки оторвались от своих ёмкостей, из коих пригубляли неведомое токайское.

— Не вижу связи, — утвердительно сказали сразу несколько из них.

— О чём я и сообщил, — скромно ответил Странное Чело. — Пояснить?

— Да уж, сделай милость, — произнесла главная (судя по всему), самка. — А то — шандалом…

— Начнём с того, — начал он, — что все, — подчёркиваю — ВСЕ — действия, предпринимаемые властями, — направлены на увеличение уровня страданий среди населения. Термин времён СССР — «народонаселение» легко разбивается на две части. «Народ» — это те, кто много украл, вылез посидеть на высокие кресла, вошёл в класс паразитов. «Население» — это те, на ком паразитируют. Отсюда — «власть избранников народа». То есть, наиболее угодливые продажные шкуры «избираются» в — депутаты. И уже там, угнездившись в парламенте, осуществляют «законное» насилие народа над населением. Например, принимают закон о полной законности стрельбы Национальной Гвардии по детям и женщинам, протестующим против очередного акта насилия «народа» над «населением». Ву компрене?