Иисус и иудаизм - [34]
Если оставить без внимания «воровскую» часть Мк. 11:17 и сосредоточиться на «доме молитвы», можно было бы утверждать, что Иисус был против жертвоприношения как такового. Это мнение время от времени защищается 43, и его можно было бы подкрепить цитированием Ос. 6:6 в Мф. 9:13 и 12:7: «Милости хочу, а не жертвы». Отклоняя это мнение, Дейвис правильно указывает, что «при таком взгляде на Иисуса Мф. 5: 23—24 и Деян. 2:46 оказались бы необъяснимыми» 44. Перед нами та же проблема, с которой мы сталкивались при обсуждении позиции Иисуса в отношении закона. Если он на самом деле выступал против одного из главных установлений иудаизма, то он держал это в тайне от своих учеников.
Остается последняя возможность сохранить представление о Иисусе, стремящемся к очищению и реформе: он хотел, чтобы торговля велась полностью за пределами храма. Если какая-либо торговля осуществлялась на территории храма, она происходила во дворе язычников 45. Мы незамедлительно рассмотрим вопрос, были ли именно язычники теми, кто заботил Иисуса, ко сначала обратим внимание на тот факт, что двор язычников находился в пределах храма. Может быть, Иисус отличался от своих современников просто желанием распространить область святости вплоть до самого дальнего двора? Насколько мне известно, такую интерпретацию никто не предлагал, хотя она возможна 46. Такой взгляд мог быть подсказан последней фразой Зах. 14:20 сл.:
В тот день даже на конских уборах будет: «святыня Господу», и котлы в доме Господнем будут, как жертвенные чаши перед алтарем. И все котлы в Иерусалиме к Иудее будут святынею Господа Саваофа, и будут приходить все приносящие жертву и брать их и варить в них, и не будет более ни одного торговца 21* в доме Господа Саваофа в тот день.
В условиях, когда вся посуда для приготовления пищи в Иерусалиме будет ритуально чистой, так чтобы она могла использоваться для приготовления жертвенного мяса, никаких торговцев в доме не будет; все пространство будет очищено.
Вероятность того, что именно этот мотив стоял за акцией Иисуса, очень мала. В Мк. 7:1—5 последователи Иисуса изображены как не принимающие распространения на мирян библейских законов чистоты, которыми руководствуются священники. Я сомневаюсь в аутентичности этого диспута» но в любом случае нет никаких данных для приписывания Иисусу заботы с расширении сферы действия законов о чистоте, на что надеется Захария.
В связи с этим приходятся еще раз обратить внимание на то. что представления, стоящие за дискуссией о «чистоте» в новозаветной науке. — это современные представления. Кажется, что ученые-новозаветники, которые пишут о том, как заботила Иисуса чистота храма, держат в уме известное протестантское представление: «чистое» богослужение — это Слово, и все внешние ритуалы должны быть удалены. Однако в иудаизме первого столетия забота о большей чистоте, несомненно, включала в себя заботу о расширении связанных с ней ритуалов, таких как омовение. Думаю, нам следует прекратить обсуждение акции Иисуса как направленной на то, чтобы сделать поклонение Богу более чистым17.
Ниже я предложу альтернативное объяснение, которое лучше соответствует предполагаемому мировоззрению палестинских евреев времен Иисуса 49. Но прежде всего нужно отметить другие мнения, предложенные ранее. Это, главным образом, мнение Брандона, согласно которому акция Иисуса была частью тщательно спланированной попытки взять в свои руки руководство страной4’, и мнение Дейвиса, что дело шло о статусе язычников 50, Ключом к последнему является тот факт, что торговля происходила во дворе язычников 51. Так как именно эта часть территории очищалась, Иисус должен был «интересоваться правами язычников и видами иудаизма на будущее как язычников, так и самого храма» 52. Оба эти мнения основаны на реконструкциях действий Иисуса со ссылками на множество фактов, и их подробный разбор в этой главе был бы не к месту. Мнение Брандона мы разбирать не будем, так как я считаю, что оно было убедительно опровергнуто 53; в любом случае, его нельзя назвать распространенным.
С другой стороны, отношение Иисуса к язычникам будет обсуждаться более подробно в гл. 7. Здесь же будет достаточно сказать, что Иисус не делал однозначных жестов, направленных на включение язычников в царство, хотя, возможно, предусматривал их включение в конце истории. Рассматриваемые ниже факты покажут, что Иисус непосредственно язычниками не интересовался. В свете этого, место торговли, а, значит, и акции Иисуса, следует считать случайным обстоятельством, не определяющим смысл события4. Любое публичное действие должно было производиться там, где происходило что-то, имеющее отношение к функционированию храма, и куда Иисус имел доступ. Чтобы вывести смысл события непосредственно из того места, где оно произошло (предположительно, во дворе язычников), или из конкретной деятельности, против которой оно было направлено (торговля, необходимая как подготовка к жертвоприношению), мы должны думать, что Иисус выбрал это место и эту деятельность из нескольких имеющихся альтернатив. Не видно, однако, чтобы это было так. Иисус мог получить доступ во двор священников, т.е. в место, ближе связанное с подготовкой жертвоприношений, под предлогом, что он собирается принести жертву во искупление греха или вины; но если исключить использование такого приема, кажется, что торговля во дворе язычников — единственное, на что он мог нападать.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.