Иисус и иудаизм - [23]

Это общее положение было более детально разработано Доддом в его последней опубликованной работе 46. Вначале Додд говорит о целях Иисуса весьма предположительно. Обсуждая этику, он утверждает, что целью Иисуса было «пробуждение сознания». Если мы спросим, на какой публичный результат мог рассчитывать Иисус, «ответить будет нелегко, ибо он не предлагал никаких религиозных или политических преобразований и не устанавливал точных правил индивидуальной этики. Он вообще отклонял всякую мысль о реформе существующей системы» (с. 88). Додд, однако, приходит к более конкретной формулировке целей Иисуса, начав с рассуждения об Иоанне Крестителе. Иоанн, согласно Додду, явно имеет в виду, что быть израильтянином — еще «не значит, что ты принадлежишь к истинному народу Бога». Иоанн ожидает творческого акта Бога, который выведет «Новый Израиль» из существующего общества». Он сразу же заключает: «Вряд ли Иисус был умереннее» (с. 89).

По мнению Иисуса, Израиль был обречен. Страна столкнулась не только с политическим, но и с духовным кризисом. «Теперь же это значило, что здание иудаизма вот-вот рухнет, а истинный народ Божий возникнет из его развалин» (с. 91). Пророчество Иисуса о разрушении храма показывает, как ему виделась ситуация:

«Храм» здесь — состояние религиозной жизни, воплощенной в общине. Система явно рассыпалась, но это лишь предваряло новую религиозную жизнь, воплощенную в новой общине. И все-таки строить заново надо тот же самый храм. Новая община — все еще Израиль; в разрыве осуществлена непрерывность. Старое не сменилось новым, оно воскресло (с. 91).

Так Додд приходит к своему первому утверждению о целях Иисуса: «Он хотел образовать общину, достойную называться народом Бога. Божьим сообществом, — общину людей, которые ответили на призыв Бога, пришедшего царствовать» (с. 91 сл.). Ученики — это и ее рекрутированные представители, и те, кто составляют ее основу (с. 93). Всякий, кто слышат призыв Иисуса к покаянию, «входит в грядущий Израиль» (с. 94). Вывод, следует заметить, совершенно не эсхатологический 47. Изменение происходит не по типу эсхатона, а в рамках обычной истории. В общине последователей Иисуса «народ Божий умирал, чтобы снова жить» (с. 97).

Смерть Иисуса была прямым результатом этой деятельности. Как основатель грядущего Израиля, он является Мессией — по крайней мере, выполняет его функцию. Обвинение, по которому он был казнен, — провозглашение себя «царем евреев», — есть просто способ, которым еврейские лидеры представили дело римлянам. Фактическим обвинением было то, что он считал себя Мессией. В качестве такового он не только «решил под своим началом воздвигнуть новый Израиль)», он также назвал тех, «кому быть членами будущего сообщества, принял их в свой союз, создал новый закон. В этом и состояло его призвание» (с. 102).

Иисус отправился в Иерусалим, чтобы добиться там решающего отклика на свою миссию (с. 135; ср. с. 143), Этот отклик, как мы уже видели, оказался обвинением, приведшим к его смерти. Мы должны, однако, дать более полное описание конфликта между Иисусом и его современниками, как его рисует Додд. Конфликту, результатом которого стала его смерть, предшествовал период нарастающего противостояния (с. 73). Термины, в которых Додд изображает основные пункты конфликта, впечатляют: он «не всегда был терпим по отношению к мелочам религиозного этикета» (например, к уплате десятины, с. 73 сл.); «разрешал нарушать и другие благочестивые правила» (например, предписания о субботе, с. 74, в посягательствах на которые видели «осквернение национальной святыни», с. 75). Принимая аутентичность Мк. 7:15, Додд считает, что Иисус отменяет законы о чистом и нечистом (с. 77). Вопрос состоял в следующем: Иисус опасался, что существующая практика приводит «к такому переносу акцента на публичное действие, что внутреннее состояние оказывается забытым» (с. 76). Иисус был убежден, что «с приходом царства Божьего в отношениях Бога и человека начинается новая эпоха. Нравственность питается отныне непосредственно от источника, вся система традиционных предписаний теряет силу» (с. 80). Вслед за этим Додд отмечает (что выглядит несколько странно ввиду его твердой позиции относительно целей Иисуса), что Иисус не собирался проводить кампанию по борьбе с законом. Но его противники «справедливо предупреждали, что его учение угрожает иудаизму как системе, в которой религиозное единство неотделимо от национального». «Именно здесь — секрет рокового разлада» (с. 80 сл., здесь Додд согласен с Клаузнером]. Но, продолжает Додд, опасение с еврейской стороны было вызвано еще более глубокими причинами, чем угроза еврейскому национальному наследию, хотя в атмосфере того времени это был горячий вопрос. Гвоздем обвинения было кощунство.

Обвиняя другого в кощунстве, человек не столько судит, рассуждает, сколько отшатывается от того, что кажется ему осквернением святыни. Значит, что-то в словах и поступках Иисуса глубоко задевало людей определенного воспитания, склада, среды. Именно это гораздо сильнее, чем рассудочное неприятие, подтолкнуло фарисеев к неестественному (и очень недолгому) союзу со светскими властями, которые желали смерти Иисуса по совершенно другим причинам (с. 81 сл.).