Их было четверо - [48]

Тима теперь не отрывал глаз от уменьшителя. Длинные волосатые ноги принадлежали водяному клопу – водомерке. Водомерки бегали по воде, как по полу. Лёгкие тельца их были чуть тяжелее воды, а ненамокающие волоски позволяли им держаться на широко расставленных ногах, чуть-чуть вдавливаясь в воду. Быстро перебирая двумя парами ног, они третьей парой – передней – схватывали на бегу добычу.

– Посмотри, Катя, – сказал Тима. – Видишь, сколько здесь водомерок? Я тут, бывало, часами просиживал на пруду, следил за ними. Как-то я поймал такую водомерку и захотел её утопить. Ничего не вышло. Я её вдавил пальцем в воду, а она обратно выпрыгнула, как пробка, и умчалась.

Путешественники направили свои уменьшители к берегу. Там они увидели на воде стайки каких-то других обитателей пруда. Их тёмные тельца поблескивали на солнце, как сталь. Животные беспрерывно кружились, можно было подумать, что они просто резвятся, играют. Это жучки-вертячки. Вот одна вертячка схватила передними ножками, как руками, добычу. А две другие пары ног – коротких и широких – гребли по воде, словно вёсла. Вертячки всё кружились и кружились по воде – нырнут и снова появляются на поверхности. Они охотились.

Сколько же здесь всякой живности, на пруду! Вот проворно плывёт водяной клоп-гладыш, или, как его иногда называют, водяная оса. Гладыш – замечательный пловец. Он двигается очень быстро, а главное – плывёт не так, как другие, – брюшком вниз. Нет, совсем наоборот. Брюшко у него наверху. Обычно брюшко бывает светлым, потому что оно в воде, а спина тёмная; она сливается с общим фоном воды, и животное не сразу заметишь. Гладыш плавает брюшком вверх, и оно окрашено у него в тёмный цвет. Добычу гладыш парализует уколом своего острого хоботка, словно жалит её. Потому его и прозвали водяной осой.

Много разных обитателей пруда видели путешественники через свои уменьшители. Но стоило им опустить подзорную трубу, как мир тотчас же менялся. Вместо водомерок, гладышей и жучков-вертячек они видели огромных, непонятных зверей, внушающих страх своими размерами.

Над головой летали комары, бабочки, мухи; изредка какая-нибудь мушка присядет на лист, посидит немного и снова отправится дальше. Путешественники каждый раз хватались за свои шлемы, боясь, что их ненароком смахнёт в воду какой-либо «гигант».

Катя проголодалась. Концентрат путешественники решили, по возможности, экономить и потому спустились внутрь листа, чтобы напечь «булочек» и «сварить чай».

Они заметили, что хлоропласта стали много бледнее. С трудом отыскалось несколько лепёшек крахмала. Еле набрали в трубках-сосудах соку.

Лист умирал. Работа его чудесной лаборатории прекращалась и вот-вот остановится совсем.

Поднявшись часа через два на поверхность листа, путешественники увидели, что белый цветок кувшинки стал заметно ближе.

– Пожалуй, к вечеру мы доберёмся до «порта Белой нимфеи». Как ты думаешь, Тима?

– Пожалуй, если никто не помешает, – осторожно ответил Тима.

Небо по-прежнему было безоблачным. Солнце уже шло к закату, зной спадал. Воздух был чист и ароматен; лёгкий ветерок дул всё в том же направлении, и это было большим счастьем.

Кувшинка казалась всё крупнее и крупнее. Её листья, как огромные острова, неподвижно лежали на воде, а сам цветок уже начал закрываться. Скоро он погрузится на ночь в воду, чтобы утром снова раскрыться навстречу солнцу.

Чем ближе путешественники подплывали к «порту Белой нимфеи», тем им становилось веселей. Они строили планы о том, как высадятся на листе, спрячутся на ночь в одной из его воздушных клеток, а утром, когда цветок появится на поверхности, отправятся к нему.

– Если ничего не изменится, не произойдёт никакого непредвиденного случая, через час-полтора мы уже будем в «гавани», – сказал Тима.

– Целый час! Ой, как долго! – вздохнула Катя.

– Ничего. Терпи. Зато мы обоснуемся прочно, как дома.

Тимины расчёты оказались правильными. Через три четверти часа их «плавающий остров» настолько приблизился к «гавани», что ничего не стоило добраться до него вплавь. Но путешественники боялись рисковать, они решили подождать, пока их «плавающий остров» совсем прибьёт к листу кувшинки.

Тима повесил через плечо футляр с радиомаяком, надел шлем – на всякий случай, так он сказал Кате, и ей велел сделать то же самое. Катя противилась – ей надоел шлем, однако Тима чуть ли не насильно заставил её последовать своему примеру.

Эта предусмотрительность оказалась совсем не лишней…

«Плавающий остров» плыл медленно, спокойно. Казалось, ничто не предвещало беды. Немного терпения – и путешественники обретут более или менее твёрдую почну под ногами.

– Ещё немного, совсем чуточку нам осталось ждать, – подбадривал Тима свою спутницу. – Думаю, что совсем скоро мы сможем без риска пуститься вплавь…

Но не успел Тима договорить, как раздался сильный шум. Вода заволновалась – «плавающий остров» сильно качнуло. Путешественники едва не упали в воду.

– Что?.. Что произошло?! – взволнованно спросила Катя.

– Смотри…

Тима протянул руку по направлению к кувшинке. Она уже оказалась на почтительном расстоянии. На листе её сидело что-то огромное, по-видимому вынырнувшее из глубины. Путешественники потянулись за уменьшителями.