Игры с судьбой. Книга третья - [9]

— Господин, прошу, не шутите так!

Дрогнули уголки губ Императора, но глаза оставались по-прежнему мечтательно — равнодушными.

— Когда-то она мечтала и меня… уничтожить, — признался Император нехотя.

— И вы простили ей покушение?

Император легко покачал головой. И непонятно было — жест согласия то, или знак отрицания.

— Доказать ее причастность практически невозможно, — проговорил Император, не скрывая недовольства. — Скорее всего она сама уничтожила и исполнителя. Так что, будь осторожен, рэанин! Я буду о тебе сожалеть, но воскресить из мертвых я не в силах!

И снова легкая усмешка исказила черты Императора, заставив Да-Дегана склонить голову в поклоне. Усмешка не была особо неприятной, но все равно по коже пробежал холодок.

— Думаю, этого не потребуется, — отозвался Да-Деган, — я предельно осторожен во всем, что касается Леди. Жизнь мне не наскучила. Кажется, я только начинаю входить во вкус!

— Тебе нравится пиратствовать, рэанин?

— Мне нравится, когда меня уважают, — отозвался Да-Деган. — А страх одно из слагаемых почтения.

— Ну-ну! — проговорил Император, внезапно прикоснувшись к его щеке, — как ты там говорил? Встать рядом, разделить власть?

Дрогнуло сердце, предавая его, проклятое! Только и глядя в разные глаза, не открыть того, что на самом деле творилось в душе! Ох, придушил бы! Зубами в горло вцепился! А вместо того сладко — сладко, карамельно улыбаться, словно копируя улыбку Локиты — обворожительную и пустую.

— Отдай мне Шеби в жены, господин! Локита знает, что за сила мы вместе. А если этот брак осуществится, не осмелится Ведьма интриги плести! Я не только о себе беспокоюсь! Что будет, если она задумала трон вернуть?

Дрогнула рука на щеке, нехотя отвел ее Император, дернулись губы в брезгливой усмешке.

— Сколько можно предлагать тебе Шеби? — зол тон Хозяина Эрмэ, и даже не пытается того скрывать. — Сколько? Чем наложница хуже жены?

— Если мой господин прикажет, — промолвил Да-Деган тихо, — что ж я подчинюсь. Только….

— И эта недостаточно хорошего рода? — зол чертушка! Припомнил все когда-то сказанные слова, и бешенство сияет в невероятных, дьявольских глазах, лишая сознания, лишая воли.

Улыбка раздвинула губы Да-Дегана. Загадочная улыбка холодного, словно лед, существа. Тревожно было на сердце. И больше чем обычно боялся себя, своих поступков, своих слов. Знал, что играл с огнем, улыбаясь так сладко, так славно. Знал что творил ворожбой своей — улыбками, и больше чем словами — мягким шелковым голосом, в котором по желанию плясали отзвуки огня.

— Мой господин, — тих голос, мягок, но и остер и насмешлив, роняя очередную ложь — Меня не интересуют женщины. Но с твоей сестрой я мог бы смириться. Хотя, как наложница она меня и вовсе не интересует. Мне нужно положение, а не ее тело!

Рассмеялся чертушка зло, посмотрел немигающим взором прямо в зрачки! Мгновение казалось — убьет, тотчас, не раздумывая, обрушит и гнев и мощь, но вместо этого Император, только снова усмехнулся подобно фыркающему коту.

— Хорошо! — заметил ехидно. — Будет тебе свадебка! Думаю, мою сестричку обрадует подобная перспектива, рэанин!

Только кивнуть в ответ, не снимая холодной ухмылки с лица.

А перед глазами — синие, безбрежные, словно море, очи. И такая тоска в тех очах, такая печаль. Если б только хоть раз посмотрела в его глаза без зеленой этой тоски. Если б только хоть раз улыбнулась глазами!

И вновь соприкоснулись взгляды, как два клинка. Дрогнули ноздри Императора, заплясало зарево у зрачков.

— Зачем тогда девчонку эту, с Вэйян просил?

Да-Деган легко пожал плечами, старательно пряча свою легкую встревоженность за легкомысленностью слов и жестов, накручивая снежный локон на палец, унизанный кольцами.

— Думал, она чем путным поделится, расскажет, — произнес растягивая слова.

— Рассказала?

— Немного.

Всплыло из памяти лицо, короткие прядки, дерзость ее и имя. Иванна. Затосковала душа. Зачем явился сюда? Только множит и множит ошибки. Только ложь наслаивается на ложь, только забывается все, чем жила душа. А может, и умерла душа вовсе?

Почему ж ни страха, ни трепета, не осталось? Раньше боялся Хозяина больше смерти, теперь сам садится рядом. Почему-то злость и презрение приходится прятать под иронией, не страх. Неужели одобрение Императора, тайное, но становящееся явным восхищение его столь много переменили в душе?

И только интерес — что было б, узнай Император, кто служит ему верою…. Словно раб.

Снова усмешка приклеилась к губам. Нет, не портила его облика ирония, как и презрение не портило. Вот схожим с Высокорожденными — да, делало. Многие из Властителей признавали за своего, за ровню, не стыдились искать покровительства и сулить золото за участие в хитрых интригах.

В лучшую свою пору мечтал об том Анамгимар. Мечтал, да не достиг. А ему…. Словно само ковром под ноги стелется. И никто ведь не знает, сколько бессонных ночей за тем, сколько цветных нитей судеб сплетено в причудливый шнур событий! Что ни одной случайности нет в том, что кажется случайным.

Блеснул лед в глазах, когда рэанин поднялся на ноги. Склонился в поклоне, чтоб не заметил этого сияния повелитель Империи.