Игры Немезиды - [41]

Эрих налил ещё две рюмки текилы и сказал:

— Я научился кое-чему важному у тебя, когда ты ушел.

— И чему же?

— Я никогда не буду самым сильным из присутствующих в комнате, если только я не один там нахожусь, — сказал Эрих, вновь взмахнув своей маленькой рукой. — Но обычно я самый умный. Выполнение плана можно перепоручить другому. Составление же плана — не особо, а это важнее.

— Верно, — согласился Амос. — Вот почему мне никогда не быть капитаном корабля.

Эрих отреагировал на это. Он не шелохнулся, выражение лица не изменилось, но Амос видел, что его слова приняты к сведению как важные.

— Но ты всегда полезен, — сказал Эрих. — Ты всегда был полезным. Ты сейчас член команды?

— Ты не видел меня в новостях?

— Видел. Ты выглядишь иначе. Побрил голову, тебе ещё пару раз сломали нос. Но имени я никогда не забуду.

— Ну, по крайней мере не это, — сказал Амос, а затем чокнулся своей рюмкой о рюмку Эриха. — Грасиас за это, кстати.

— Так ты всё ещё с тем экипажем? — спросил Эрих.

— Да. А что?

— Просто ты сейчас сидишь в моём офисе, пьёшь мою текилу. И это не выходит у меня из головы. Полезный парень вроде тебя всегда найдет работу. Если это то, что тебе нужно, я дам тебе это. Но если ты здесь не ради работы, то ради чего?

Амос схватил бутылку и налил себе ещё выпить. Эрих изо всех сил старался не показывать, что нервничает. Он много практиковался, и у него почти получилось. Время может изменить многое. Эрих прошёл путь от маленького дёрганного хакера до хозяина значительной части территории у гавани Балтимора. Но кое-что не меняется. Некоторые привычки никогда не исчезают. Пока Эрих сидел тихо и смотрел ему в глаза не моргая, крошечная кисть его деформированной левой руки сжималась и разжималась, как у ребенка, пытающегося дотянуться до игрушки.

— Я ходил к дому Лидии, — сказал Амос, неспешно потягивая текилу.

— Теперь это не её дом. Она мертва, — сказал Эрих. — Так вот почему ты здесь? Я заботился о ней после твоего ухода, как сделал бы ты.

— Да ну? — спросил Амос, приподняв бровь.

— Ну, — признал Эрих, отведя смущенный взгляд в сторону. — Не совсем, как делал бы ты.

— Спасибо тебе за это, — сказал Амос.

— Однажды ты не убил меня, когда у тебя на это были все основания, и после этого ты не смог остаться, — сказал Эрих, наклонившись вперед. Его левая рука перестала сжиматься. — Из-за меня тебе пришлось оставить её. Я никогда этого не забывал. И она помогала мне по началу. Помогла построить то, что у меня есть сейчас. Научила, как с помощью мозгов побеждать силачей. Она никогда не испытывала недостатка в том, что я мог дать.

— И я ценю это, — повторил Амос. Глаза Эриха сузились, и его правая рука поднялась из-под стола с короткоствольным автоматом. Амос почувствовал удивление и небольшую гордость за своего друга. Эрих положил руку на стол, ствол не был нацелен на Амоса. Это было скорее предупреждением, нежели угрозой.

— Если ты пришёл сюда на разборки, — сказал Эрих, — ты будешь не первым, кто покинет этот офис в мешке.

Амос приподнял руки, шутливо сдаваясь.

— Я даже не вооружен, шеф. Я пришёл поговорить.

— Так говори.

— То, что ты сделал для Лидии, было очень мило, — сказал Амос, медленно опуская руки, но не отрывая глаз от оружия. — Но ты не прав. Она не полностью мертва. Кое-что осталось.

Эрих склонил голову на бок, нахмурившись.

— Разъясни этот момент.

— Там остался старик, который любил её, который жил с ней и который поцеловал её на ночь перед смертью. Дом с маленьким садом с розами, в котором они вместе работали. Может, собачки. Я видел фото, но не уверен, что они ещё там.

— Я всё ещё не понимаю, — сказал Эрих.

Амос потер большой палец, пытаясь найти нужные слова. Не те, которые он уже сказал, ведь если он облажается и Эрих его неправильно поймёт, есть шанс, что они попытаются убить друг друга. Так что тут стоило подумать.

— Ну смотри. Дом останется у старика, пока тот не умрёт. Он — единственное, что она оставила, её последняя частичка. Он должен сохранить этот дом.

Эрих положил небольшой пистолет прямо на стол и налил себе ещё текилы. Он откинулся назад, держа рюмку в правой руке. Он не смог бы схватить ствол, не отбросив выпивку, и он не мог сделать этого быстрее, чем удалось бы Амосу. Это был знак, и Амос почувствовал, как напряжение покидает мышцы шеи и плеч.

— Это более сентиментально, чем я мог предполагать, — сказал Эрих.

— Я редко бываю сентиментален, — согласился Амос. — Но когда это происходит, я могу увлечься.

— Итак, я слышу просьбу. Но какая польза мне? У меня был долг перед Лидией, но я ничего не должен старому дурню. В чём моя выгода от его содержания?

Амос вздохнул и одарил своего старого друга печальной улыбкой.

— В самом деле?

— В самом деле.

— Я не убиваю тебя, не убиваю тех двух парней снаружи. Не разваливаю эту организацию сверху донизу и не восстанавливаю её с кем-то, кто будет мне обязан.

— Ах, — сказал Эрих, — вот и он.

Амосу пришлось признать, что Эрих отрастил стальные яйца. Он даже не взглянул на пистолет на столе, когда ему угрожали. Лишь одарил Амоса некоей версией трагичной улыбки.

— Ты о ком? — спросил Амос.

— Тимми.

— Да, наверное. Хотя это не было моей первоначальной идеей. Итак, что мы решили?