Игрушки дома Баллантайн - [15]
— Ты лучший учитель города, Брендон, — подбадривает его Алистер. — Только представь себе, скольких механических детей ты обучил языку жестов за прошедшие годы!
Брендон не хочет об этом думать. О чем угодно, только не об этом. Мысли о растущем поголовье возвращенных мертвых вызывают у него оторопь.
«Они не такие, как я, — говорит он Абби. — Баллантайн плодит безвольных, пустых существ. Я говорю с ними, а они ничего не чувствуют. У них нет желаний, они не видят снов. Зачем Алистер возвращает их к такой жизни?»
«А богатые? — спрашивает Абби жестами. Они полностью переходят на амслен, когда не хотят быть услышанными. — Те куклы, что мистер Баллантайн делает для частных клиентов, они такие же, как фабричные?»
«Нет. Но большинство из них несчастны».
«Почему?»
«У нас нет будущего. Бессмертие отбирает у нас способность к деторождению. Нормальную речь. Даже возможность наслаждаться едой и напитками. Мы не меняемся, мы застыли во времени».
«Но разве вечная жизнь — не предел мечтаний?»
«Нет. Когда вечность выбирает тебя — это ад. А о нашем выборе никто не спрашивает».
«Тебе нужно найти смысл. Только тогда жизнь — это жизнь. Определись, для чего Господь вернул тебя обратно».
Брендон качает головой. Не Господь его вернул, а прихоть эгоистичной гениальной женщины. Но он не хочет спорить с Абби и потому прекращает разговор на неприятную тему. Однако вода точит камень, и Брендон все чаще возвращается к заданному однажды вопросу: для чего он здесь?
«Скажи, зачем ты держишь меня рядом с собой?» — спрашивает он Алистера.
— Глупый вопрос, компаньон, — пожимает плечами Алистер, тасуя колоду карт. — И я не понимаю, чем он вызван. У тебя слишком много свободного времени или ты чувствуешь недостаток внимания? Ты член семьи, ты мой партнер по бизнесу. У тебя свой счет в банке. Что не так?
«Зачем? — повторяет Брендон. — Какой во мне смысл?»
— А это — определять тебе.
Колода летит на стол, карты рассыпаются по мореному дубу столешницы веером.
— У тебя огромное число вариантов, парень. Наука, искусство, магия, путешествия. Но я бы не хотел, чтобы ты покидал Нью-Кройдон и вообще дом. Неспокойно становится.
«Ты запираешь меня тут?» — спрашивает Брендон, иронично улыбаясь.
— Ни в коем случае. — Алистер наливает в бокал немного коньяка и отходит к окну. — Ты вообще газеты читаешь? Радио слушаешь?
Брендон отрицательно качает головой. Весь его день уходит на обучение фабричных кукол, вечера он просиживает в домашней библиотеке, читая книги, принадлежавшие Кэрол. Его не покидает странная надежда, что в этих книгах он найдет что-то, что развеет его тоску.
— Парень, так ты совсем одичаешь. Хорошо, давай обратимся к очевидному. Пикеты у дома видишь? Мирные голодранцы трясут плакатиками, ничего опасного. Но это лишь потому, что дом охраняется. Отойди на квартал — там уже можно и перо в бок словить. Брендон, не все одобряют наше дело. Мне завидуют, меня ненавидят. А пострадать может моя семья и ты. Виктория и та старается лишний раз не выходить из дома. Понимаешь?
«Виктория на сносях, куда ей в город. А для себя я опасности не вижу. Каждый день мы с Абби ездим через весь город на фабрику и обратно. Все спокойно. У тебя мания преследования, компаньон».
— Да-да, я забыл, что ты бессмертен! — В голосе Алистера звучит тщательно скрываемое раздражение. — Черт с тобой. Лучше сыграем партию в экартэ. Ставлю десять тысяч серебром! Раздавай.
За спиной Брендона закрывается дверь учебного зала. Занятие по амслену на сегодня закончено. Сейчас он дождется, пока Абби в кабинете управляющего быстро попьет чаю и поест, затем они сядут в экипаж, и можно будет считать день завершенным. Тогда он наконец-то расскажет ей новость.
За окном — серая морось. Осень в Нью-Кройдоне всегда тосклива. Дожди словно слизывают краски с городских улиц, и все становится серым и безжизненным. Сырой ветер с океана пронизывает насквозь. Механические суставы плохо гнутся, Брендон чувствует себя старым ревматиком. Он даже ходит, прихрамывая и опираясь на дорогую трость — подарок Алистера.
Скорее бы домой. Там сейчас тихо и спокойно. Никаких посторонних. Только попискивает в колыбели крохотный Байрон — первенец Алистера. С его появлением многое изменилось. Алистер чаще стал бывать дома, чопорная и надменная Виктория смягчилась и еще больше похорошела. Брендон — один из немногих, кого молодые родители подпускают к сыну. Он часто подменяет Викторию, когда той надо отдохнуть, качает младенца в колыбели, носит его на руках по комнате.
«Брендон, случиться может всякое, — сказал ему на днях Алистер. — Кому мне доверять, как не тебе. Я хочу, чтобы ты был его гувернером, а если понадобится — то и отцом».
Вот и Абби. Брендон улыбается ей, подает плащ. Она смущается — больше по привычке — и укоряет его в том, что господину не пристало помогать служанке.
«Мы с тобой равны, — возражает Брендон. — Ты мой единственный друг. Могу я помочь другу одеться?»
Она улыбается, и они вдвоем спешат через двор к ожидающему у ворот экипажу. Алистер давно пересел в автомобиль, но Брендон по старинке пользуется двуколкой с лошадьми. Кучер открывает дверь перед Абби, девушка ловко запрыгивает внутрь. Брендон возится дольше, кляня сырость и свою неповоротливость. Наконец все усаживаются, повозка трогается с места.
