Игрок - [3]

Розье развалился на кровати и внимательно смотрел на дверь спальни. Как хищник, приготовившийся к прыжку.

— Уйди оттуда, — сказал я. — Вот делать тебе нечего, только скандалить в первый же день.

— Рэй, отцепись.

— Тебе помочь встать?

Колин раздраженно посмотрел на меня.

— Какого черта ты так беспокоишься о грязнокровке?

— А какого черта ты заводишься на пустом месте?

— Затк... Стоп, — он мгновенно подобрался.

Дверь открылась, и вошел Риддл с зубной щеткой и полотенцем в руках.

Розье уставился на него с легкой улыбкой, чуть прищурившись. Риддл молчал, глядя на Колина без всякого выражения. Я ожидал, что сейчас он скажет что-нибудь вроде: "Эй, это моя кровать", или молча проглотит обиду и переберется на свободное место. Но Риддл не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он аккуратно отложил полотенце и щетку на стул, подошел к Розье — тот напрягся — и что-то сказал ему, так тихо, что даже я ничего не смог расслышать.

Зато Колин, видимо, расслышал прекрасно, потому что у него на щеках вдруг выступили красные пятна.

— Дерьмо!

С этими словами он вскочил на ноги и со всей дури заехал Риддлу кулаком в скулу, но тот ловко уклонился, так что удар прошел по касательной, едва задев щеку. А потом мгновенно и жестоко ударил Розье ребром ладони по горлу. Колин, задыхаясь, схватился руками за шею, после чего получил удар под дых.

Риддл развернулся и опять ушел.

Все заняло секунды две, не больше. Эйвери застыл с открытым ртом, Блэк успел только обернуться с рубашкой в руках.

— Дерьмо! — Колин все никак не мог разогнуться от боли и отдышаться, на глазах у него выступили слезы. — Вот дерьмо! Применяет запрещенные приемы, сволочь... И сразу сбежал! Сейчас вернется, я его убью. Грязнокровка. Дерьмо.

— Слушай, — я чувствовал, что нарываюсь, но не мог сдержаться, — если честно, ты вообще-то первый начал.

Эйвери промолчал, Блэк кивнул.

— Да?! Ты слышал, что он мне сказал?!

— Нет. А что?

— Неважно, — Колин вдруг покраснел и, выпрямившись, выдохнул через стиснутые зубы. — Ничего. Но я его все равно сейчас прикончу.

Он с надеждой посмотрел на меня в поисках поддержки, но я колебался.

— Так нечестно. Это была его кровать, а ты пытался его согнать, еще и первым ударил. Это не по прав...

— Ах, вот как?! — Розье затрясло. — Я, видите ли, веду себя не по правилам, я, значит, поступаю нечестно... Какие, к чертовой матери, правила, он грязнокровка! А ты его защищаешь! Хорош друг, нечего сказать! Ну и пошел к черту!

Он быстро прошел к крайней кровати, стоявшей у двери, забрался туда и плотно задернул полог — только кольца звякнули.

Я молчал. Мне хотелось пойти туда, отодвинуть занавеску и треснуть его, потом пойти и набить морду Риддлу, потом побиться головой об стену...

В комнате стало тихо-тихо. Альфард долго смотрел на задернутый полог и наконец сказал:

— Как хотите, а я ложусь спать.

Он надел пижаму, лег и задул свечу, стоявшую на прикроватном столике.

Эйвери тоже быстро забрался под одеяло. Мне ничего не оставалось, как переодеться и лечь.

Риддл вернулся через полчаса, тихо прошел по комнате в полной темноте и тоже отгородился от всех пологом.

Я лежал, смотрел в потолок и в сотый раз прокручивал в голове случившееся.

Колин, конечно, был неправ, это понятно. Устраивать скандал из-за такой ерунды — из-за места у окна, черт возьми, — да еще и бить при этом первым недостойно джентльмена. Но, с другой стороны, может быть, и вправду не стоит применять эти принципы по отношению к полукровкам? В конце концов, они не то же самое, что мы. Они другие, они и вправду должны знать свое место...

А я в результате рассорился с лучшим другом.

В первый же вечер.

Как всегда, от таких мыслей у меня жутко разболелась голова. Я вспомнил, как когда-то отец учил меня — на примерах из книг и из жизни — разбирать, где правильное, а где неправильное поведение, как отличить благородные и джентльменские поступки от низких и недостойных порядочного человека. Он говорил, что это похоже на уравнение, только с обеих сторон часто бывают неизвестные величины, и иногда очень тяжело решить его так, чтобы все сошлось.

Я смотрел в темноту и думал, что пока что у меня ничего не сходится. Сплошной туман в голове.

Второй раз за вечер я подумал, что выбрал не тот факультет.

***

Когда я проснулся на следующее утро, Риддла в спальне уже не было, а с Колином мы за завтраком помирились. Он нехотя признал, что был неправ. Правда, это не уменьшило его желания взять реванш и поставить противника на место. Позже они с Риддлом, кажется, еще два или три раза сцепились, когда рядом не было свидетелей, причем Колин, усвоивший, с кем имеет дело, уже не стеснял себя правилами и не чурался запрещенных приемов. Однако встречи закончились вничью, и с тех пор оба старательно игнорировали друг друга, делая вид, что соперника просто не существует.

Впрочем, Риддла и без того почти все демонстративно избегали. Позже я узнал, что в школу прилетело с десяток сов от родителей слизеринцев, возмущенных тем, что их сын или дочь вынуждены учиться на одном факультете с полукровкой. На все письма был получен вежливый, но непреклонный ответ от заместителя директора и по совместительству декана Гриффиндора, профессора Дамблдора — он, дескать, очень сожалеет, но Шляпа не ошибается, и никого никуда переводить не будут.