Игрок - [3]

Шрифт
Интервал

Впрочем, он очень милый и тихий. Я заставил его разговориться при первой встрече в Пруссии. Он объявил мне, что был нынешним летом на Норд-Капе и что весьма хотелось ему быть на Нижегородской ярмарке.
How he had come to make the General's acquaintance I do not know, but, apparently, he was much struck with Polina.Не знаю, как он познакомился с генералом; мне кажется, что он беспредельно влюблен в Полину.
Also, he was delighted that I should sit next him at table, for he appeared to look upon me as his bosom friend.Когда она вошла, он вспыхнул, как зарево. Он был очень рад, что за столом я сел с ним рядом, и, кажется, уже считает меня своим закадычным другом.
During the meal the Frenchman was in great feather: he was discursive and pompous to every one.За столом французик тонировал необыкновенно; он со всеми небрежен и важен.
In Moscow too, I remembered, he had blown a great many bubbles.А в Москве, я помню, пускал мыльные пузыри.
Interminably he discoursed on finance and Russian politics, and though, at times, the General made feints to contradict him, he did so humbly, and as though wishing not wholly to lose sight of his own dignity.Он ужасно много говорил о финансах и о русской политике. Генерал иногда осмеливался противоречить, но скромно, единственно настолько, чтобы не уронить окончательно своей важности.
For myself, I was in a curious frame of mind. Even before luncheon was half finished I had asked myself the old, eternal question: "WHY do I continue to dance attendance upon the General, instead of having left him and his family long ago?"Я был в странном настроении духа; разумеется, я еще до половины обеда успел задать себе мой обыкновенный и всегдашний вопрос: зачем я валандаюсь с этим генералом и давным-давно не отхожу от них?
Every now and then I would glance at Polina Alexandrovna, but she paid me no attention; until eventually I became so irritated that I decided to play the boor.Изредка я взглядывал на Полину Александровну; она совершенно не примечала меня. Кончилось тем, что я разозлился и решился грубить.
First of all I suddenly, and for no reason whatever, plunged loudly and gratuitously into the general conversation.Началось тем, что я вдруг, ни с того ни с сего, громко и без спросу ввязался в чужой разговор.
Above everything I wanted to pick a quarrel with the Frenchman; and, with that end in view I turned to the General, and exclaimed in an overbearing sort of way-indeed, I think that I actually interrupted him-that that summer it had been almost impossible for a Russian to dine anywhere at tables d'hote.Мне, главное, хотелось поругаться с французиком. Я оборотился к генералу и вдруг совершенно громко и отчетливо, и, кажется, перебив его, заметил, что нынешним летом русским почти совсем нельзя обедать в отелях за табльдотами.
The General bent upon me a glance of astonishment.Генерал устремил на меня удивленный взгляд.
"If one is a man of self-respect," I went on, "one risks abuse by so doing, and is forced to put up with insults of every kind.- Если вы человек себя уважающий, - пустился я далее, - то непременно напроситесь на ругательства и должны выносить чрезвычайные щелчки.
Both at Paris and on the Rhine, and even in Switzerland-there are so many Poles, with their sympathisers, the French, at these tables d'hote that one cannot get a word in edgeways if one happens only to be a Russian."В Париже и на Рейне, даже в Швейцарии, за табльдотами так много полячишек и им сочувствующих французиков, что нет возможности вымолвить сло'ва, если вы только русский.
This I said in French.Я проговорил это по-французски.
The General eyed me doubtfully, for he did not know whether to be angry or merely to feel surprised that I should so far forget myself.Генерал смотрел на меня в недоумении, не зная, рассердиться ли ему или только удивиться, что я так забылся.
"Of course, one always learns SOMETHING EVERYWHERE," said the Frenchman in a careless, contemptuous sort of tone.- Значит, вас кто-нибудь и где-нибудь проучил, -сказал французик небрежно и презрительно.
"In Paris, too, I had a dispute with a Pole," I continued, "and then with a French officer who supported him.- Я в Париже сначала поругался с одним поляком, - ответил я, - потом с одним французским офицером, который поляка поддерживал.
After that a section of the Frenchmen present took my part. They did so as soon as I told them the story of how once I threatened to spit into Monsignor's coffee."А затем уж часть французов перешла на мою сторону, когда я им рассказал, как я хотел плюнуть в кофе монсиньора.
"To spit into it?" the General inquired with grave disapproval in his tone, and a stare, of astonishment, while the Frenchman looked at me unbelievingly.- Плюнуть? - спросил генерал с важным недоумением и даже осматриваясь. Французик оглядывал меня недоверчиво.
"Just so," I replied.- Точно так-с, - отвечал я.
"You must know that, on one occasion, when, for two days, I had felt certain that at any moment I might have to depart for Rome on business, I repaired to the Embassy of the Holy See in Paris, to have my passport visaed.

Еще от автора Федор Михайлович Достоевский
Идиот

«Идиот». Роман, в котором творческие принципы Достоевского воплощаются в полной мере, а удивительное владение сюжетом достигает подлинного расцвета. Яркая и почти болезненно талантливая история несчастного князя Мышкина, неистового Парфена Рогожина и отчаявшейся Настасьи Филипповны, много раз экранизированная и поставленная на сцене, и сейчас завораживает читателя...По изданию: “Идиот. Роман в четырех частях Федора Достоевского. С.-Петербург. 1874”, с исправлениями по журналу “Русский Вестник” 1868 года с сохранением орфографии издания.


Братья Карамазовы

Самый сложный, самый многоуровневый и неоднозначный из романов Достоевского, который критики считали то «интеллектуальным детективом», то «ранним постмодернизмом», то – «лучшим из произведений о загадочной русской душе».Роман, легший в основу десятков экранизаций – от предельно точных до самых отвлеченных, – но не утративший своей духовной силы…


Бесы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Преступление и наказание

«Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом.Многократно экранизированный и не раз поставленный на сцене, он и по сей день читается на одном дыхании.


Бедные люди

Прочитав рукопись романа «Бедные люди», Некрасов передал ее Белинскому со словами: «Новый Гоголь явился!».По форме это сентиментальная переписка между мелким чиновником Макаром Девушкиным и Варенькой Доброселовой, грустная история их несчастной любви; по сути – глубокое социально-психологическое исследование современной писателю действительности. Автор горячо сочувствует своим обездоленным героям, чьей внутренней красоте и благородству души столь вопиюще не соответствуют условия жизни…


Дядюшкин сон

«Дядюшкин сон» – комическая повесть о старике-волоките, эдаком «обломке аристократии». Жилеты и духи, перчатки и галстуки, все это не в состоянии превратить «мертвеца на пружинах» в юношу…


Рекомендуем почитать
Месть

Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.


Симулянты

Юмористический рассказ великого русского писателя Антона Павловича Чехова.


Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.



Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».