«Играю словом…» - [8]

Почувствовал, как губы сладко-нежно

Слегка меня коснулись.

И в поцелуе слился.

Играю женщиной.

Я обхватил ее руками,

И ощущаю встречное движенье,

И руки, охватившие меня.

И к небесам я с нею возношусь,

Там, где навеки мы слились в объятьях.

Из Роберта Бернса

Я люблю, когда осень туманы наносит,

И совы ночные кричат.

Одинокие звуки печали, разлуки,

По ветру ночному летят.

Я люблю смотреть хмурым октябрьским утром

На голые ветки в окне.

Их ветер качает, их дождь умывает —

И дождь этот нравится мне.

Я люблю, наклоняясь, сидеть, улыбаясь,

Над уютным каминным огнём.

Я люблю, когда осень туманы наносит

Холодным октябрьским днём

Из Якова Хвыля (белорусский поэт)

Ах, соседочка — ровесница

По семнадцатой весне.

Ты так рано заневестилась,

Часто снишься мне во сне.

Вот берёт тебя за талию

И ведёт солдат на вальс.

Я готов с ним на баталию

Выходить хоть сей же час.

Только всё стою без пары я —

Шепчут мысли в тишине:

Отслужу, вернусь из армии —

Будет девушка и мне.

Отслужил, в красивой форме я

На гулянку, а на ней

Нет ни парня уж знакомого

Ни ровесницы моей.

Я другую взял за талию

И повёл в весёлый пляс.

Пусть кто хочет на баталию

Позовёт меня сейчас.

А девчонка так и светится…

И сказал бы парню я:

Брат ты мой, твоя ровесница

Не твоя уж, не твоя.

На судьбу свою не жалуйся,

Не горюй и не тужи.

Для тебя растёт красавица,

А пока что послужи!

К матери — Материк

Ты прости меня, мой стих печальный.

Нужно мне осмыслить и понять.

Неутешливо, невеличально,

Повесть о Татьяне излагать.

Я хочу, чтобы она глядела

Со своей небесной высоты

На немые, яркие цветы —

Те, что память на нее надела.

Не помогут ни мольбы, ни пени

Когда смерти срок приходит наш.

Я стою пред нею на коленях,

В сотый раз читая «Отче наш».

На подушке мраморного камня

Смуглые, усталые черты

Не покажут, как страдала ты

В эти дни, когда уходит память.

Кто мне веру в голову вложил

И молитве научил нехитрой?

Я всю жизнь безбожником прожил.

Бог принял меня — теперь мы квиты.

Не крещен по Твоему завету,

Но высоким духом просветлен,

Для чего я на земле рожден,

Если вновь не возрождаюсь к свету?

И хоть лба ни разу не крестил —

Исповедуюсь Тебе едино.

По твоим заветам, Боже, жил —

По заветам любящего сына.

Крест свой ощущая на спине

И металл холодный сквозь ладони…

Ты прости грехи мои бездонны,

Хлеб насущный даждь нам, Боже, днесь.

«Крест своей жизни чтоб нести —…»

Крест своей жизни чтоб нести —

Раскинь же руки врозь.

У нас, у каждого в груди —

Распятый спит Христос.

Недолюбив

Как все мешает мне, как душит тело.

И этой кофтой, и сорочкой, как броней

Покрыта я, бюстгальтера пределы

Не позволяют грудью встретиться с тобой.

Прижмись, любимый, обними за плечи,

Иль унеси меня отсюда на траву…

Сорви одежду, так мне станет легче;

Меня ты всю увидишь наяву.

Так плохо без тебя сейчас мне было.

Лишь ты вошел, я сердцем ожила.

Садись скорей со мною рядом, милый,

Прижми к себе, чтоб грусть моя ушла.

Глаза мои от слез уже просохли,

Теперь ничто не опечалит их.

Целуй меня, ласкай, мгновеньем вздоха

Пусть будет наше счастье на двоих.

А ты неловок, не поможешь мне:

Лишь обнимаешь, но не рвешь одежду.

Пойми, мне тяжело сейчас вдвойне:

Любить и на любовь хранить надежду.

А так себя мне хочется раскрыть.

А так тебя мне хочется увидеть.

А слову «жить» синоним есть — «любить».

Существовать — синоним «ненавидеть».

Недообняв, недолюбив, недоглядев,

Зачем же расставаться мы спешили?

Ведь никогда мы не простим себе

За то, что мы тогда не согрешили.

«Твои губы раскрылись, и слово…»

Твои губы раскрылись, и слово,

С них слетевшее, ветер унес.

Понял я, что тебя не услышу.

Круг одиночества

Как одиночества круг мне разрушить?

Как обрести мне свободную речь?

Как к небесам восходящую душу

От летаргии и сна уберечь?

Как обрести мне покой мирозданья?

И, обращаясь к далеким мирам,

Как мне с тобой сократить расстоянье,

Поговорить мне с тобой по душам?

Я расскажу тебе все, что я знаю.

Я покажу тебе все, что смогу.

С мыслью одной о тебе оживаю,

Только к тебе я лечу и бегу.

«Стихов моих, что для тебя сложил…»

Стихов моих, что для тебя сложил,

И слов моих не хочешь — ты скажи.

Скажи: — Не можешь меня видеть — пусть!

Я тотчас же уйду, не оглянусь.

Но, наяву, или в ночном бреду,

Ты только позови меня — приду!

Кинозал

В кассе кинозала, пробравшись в изголовья,

Очереди, насаженной, как баран на вертел: —

Мне вырезку любви, и посочнее, с кровью,

И пару отбивных из человечьих тел.

На экране гниют, разлагаясь, трупы.

По экрану снуют, раздеваясь, женщины.

Груз бедняга несёт, надрываясь пупом.

Проститутка ждёт, что ей обещано.

Мест нет — нежности на свете,

Мест нет — истиной любви.

Зачем любить? — Монтекки с Копулетти

Можно превратить в кровавый боевик.

Кровь стаканами — на мостовую.

Кровь из стаканов — обратно — в нутро.

Каин — покайся — душу живую,

Не разбираясь, в помоев ведро.

Давай, пройдём мы мимо зазывалы.

Пусть всё огнём — для нас там места нет.

На полумрак интимный кинозалов

Не променяем жизни яркий свет.

«Не хочешь видеть — не увидишь…»

Не хочешь видеть — не увидишь.

Не хочешь слышать, в тишине,

Раздавишь слово, будто вишню,

Кровавым соком сбрызнув мне

На грудь. А, косточку под ноги,

Растопчешь, сплюнув — нет меня.

Не перейду тебе дороги,

Ни ночью, ни при свете дня.

Любовь к охоте

Как я только на пеньки