Игра в классиков - [2]

Он остановился, восхищаясь собственным красноречием. Покивал сам себе. Продолжил:

- Вы представляете себе, какова стоимость запуска самого простого спутника? А какова стоимость подготовки экипажа космического корабля? А стоимость запуска корабля с экипажем, предположим, к Марсу? Нет, вы не можете себе этого представить. А это триллионы и триллионы рублей. Если просто разделить эти деньги между населением страны..., - он стал подсчитывать в уме, сбился, ещё раз пересчитал, остался недоволен итогом, продолжил. - Или вот даже просто построить больницу. Или институт. Ведь они стоят гораздо меньше одной такой вот ракеты. Просто поднять зарплату работникам бюджетной сферы. Увеличить финансирование детских домов. Обновить производственные фонды. Создать новую систему образования. Помочь молодым писателям. Запустить программу жилищного строительства... Знаете, сколько ещё всего можно делать тут, на Земле, никуда и ни для чего не улетая с неё? Да простая вещь! Мы же собственную планету не до конца изучили - так что там делать в космосе? Отправить в чёрную пустоту людей - зачем? Что они могут нам принести оттуда, какую конкретную пользу простому человеку? Нет, вы просто не понимаете, что все эти полёты в космос - это чистой воды тоталитаризм. Ну, или коммунизм, что одно и то же, в сущности.

Он остановился, вдохнул глубоко, чтобы продолжить, потом вдруг выдохнул и сказал уже обычным голосом:

- Наверное, так.

- Так, выходит, вы не мечтаете о полете на Марс или к звёздам? - уточнил Кса. - Вы лично? А о чем тогда вы мечтаете?

Как под гипнозом Василий Аркадьевич отвечал чётко и честно:

- Об отпуске мечтаю. И о премии. А ещё мечтаю ремонт в квартире сделать. Давно мечтаю. А самое главное - пенсия. До неё ещё немного доработать, и тогда можно будет совсем не работать.

- А что же вы будете делать на этой своей "пенсии"?

- Смотреть телевизор. Читать книги. Мечтать о Марсе и звёздах.

...

Пробуждение было тяжёлым, как почти всегда зимой. Темнота на улице сбивала ритм, предлагала поспать ещё и ещё. Спину ломило. Воздуха не хватало. Василий Аркадьевич, кряхтя и жалея себя, выбрался из-под одеяла, приоткрыл форточку и пошлёпал в ванную. Чуть не упал, врезавшись в журнальный столик, зачем-то выдвинутый на середину комнаты. Больно ушиб колено. Выругался громко. Почувствовал облегчение. Выругался ещё раз. На часах было пять минут седьмого. Наступал очередной рабочий понедельник. До пенсии оставалось чуть меньше пяти лет.

На ходу он вспомнил странный сон. Ещё раз выругался. И сказал громко:

- О море я мечтаю. Ясно? О море. В Турцию. В Египет. Даже в Крым. Куда угодно. В отпуск. Вот - мечта.

Да, подумал он. Это - честно. На море. А потом - на пенсию.

-- Пришелец из будущего

Никакого грохота и ярких вспышек света, никакого ползучего густого тумана или запаха, как после грозы - вообще никаких световых и звуковых эффектов не было. Хотя, конечно, что-то ведь должно было быть - обязательно. Там же такая энергия используется! Вот в кино все в молниях было.

А тут - просто в дверь тихонько постучали.

Квартира у них была на первом этаже. Если подпрыгнуть, ухватиться за карниз, подтянуться, можно было стукнуть с улицы прямо в окно. Но это если друзья - они могли так шутить. А обычно же все стучали в дверь. В простую деревянную дверь с длинной трещиной посередине, крашеную темно-коричневой краской.

Сашка открыл. В темноте и прохладе подъезда стоял незнакомый лысый мужик. Он улыбнулся нерешительно и сказал:

- Здравствуй, Саша. Я - это ты.

Сашка уперся "бычком" (так называла эту позу мама) и спросил:

- Вам кого?

- Мне тебя. Саш, я ведь к тебе из будущего.

- Ну, ни фига себе! - сказал Сашка и прикрыл рот ладонью.

Дома не поощрялись всякие "фиги" и другие такие же словечки. Хотя с ними гораздо легче выражать свои эмоции. Одним словом можно много всего выразить. Но вот за слово, скажем, "жопа" или ещё "сволочь" ругали так, что даже потом обидно было чуть не до слез. Но не наказывали. Сашку за слова не наказывали, но ругали и постоянно воспитывали.

Он читал фантастику. Любил фантастику. И знал всякое про будущее, каким оно непременно будет, про космос и полёты, про разные фантастические чудеса. Вон в недавней книжке туннель, как в метро, проводили под Северным Ледовитым прямо в Америку. А уж марсиане, которые золотоглазые и смуглые...

То есть, про гостя из будущего - это он понимал. Это было здорово, как в книжке.

И ещё Сашка был очень вежливый - так его воспитывали родители. Он чуть отодвинулся в сторону и сказал:

- Проходите.

Мужик зашёл, втянул шумно носом воздух, будто принюхиваясь, потоптался возле холодильника, словно примериваясь к нему, потом скинул летние дырчатые иностранные туфли и кивнул:

- Ну, пошли к тебе, давай. Пошли скорее! У меня, брат, тут совсем мало времени.

Они прошли друг за другом по длинному рыжему половику через узкий тёмный коридор и перед самой кухней свернули налево. Тут жил Сашка. У него была железная кровать с панцирной сеткой. Ещё был диван-оттоманка с откидывающимися валиками. И письменный стол, который подарил главный инженер станции. Он тогда себе новый купил, а этот по знакомству подарил Сашке. На столе лежал большой и толстый лист оргстекла - это папа принёс с работы. Под стекло Сашка положил фотографии наших хоккеистов - чемпионов мира. Якушев был прямо посередине, на самом видном месте. А в чемпионате СССР Сашка болел за "Спартак". Но открыток со "Спартаком" не было, потому что опять было только третье место. Хоть Якушев, конечно, все равно был лучшим.