Игра в бессмертие - [13]

Текст секунду золотился. Это означало, что каждый маг и заклинатель–дрессировщик, находящийся сейчас в городе, прочтёт его в своей почте. А мне лишь оставалось ждать, пока кто–нибудь ответит.

Мне не ответил никто.

Я прошёлся по улице, погулял в парке, полюбовался фонтаном. Поймал момент, когда зажглись фонари (они тут красивые, кованые, а горят благодаря волшебным камням) и даже заглянул в трактир, где сытно поел, любуясь угасавшим закатом.

Иногда я открывал окошко меню и проверял почту, хотя знал, что писем нет: если бы были, звякнул бы колокольчик.

Покинув трактир, я стал обдумывать ситуацию.

Во «Фрее» сотни игроков… да что там сотни — тысячи!.. Правда, сорок седьмого уровня достигли немногие (к слову, у меня самого сорок девятый), но зато все они в Эргендсе: в других городах для них не осталось интересных заданий. Потому я и указал в объявлении, что столицу покидать не придётся.

И что же, никто из высокоуровневых магов и заклинателей, ошивающихся где–то в городе, не польстился на сто тысяч?.. Ведь такой гонорар во «Фрее» мало кто предлагает…

Но тут я стал замечать странности: среди прохожих сновали эрмлины — местные боевые маги, они же стражи порядка… разумеется, неписи. Узнать их легко: однотонные плащи (тёмно–зелёные, серые или алые — в зависимости от ранга), хмурые лица, размеренная походка. Хватало и обычной стражи — и не в кожаных кирасах, а в стальных, какие тут носят после объявления тревоги. Ещё несколько магов верхом на грифонах патрулировали небо… хотя где уж там «несколько» — скорее, несколько десятков; уже вспыхнувшим звёздам пришлось потесниться, прячась при каждом взмахе крыльев.

У меня возникло скверное подозрение.

Я свистнул наёмному экипажу, очень кстати выехавшему из–за угла, и, когда тот остановился, вскочил на подножку:

— Гони к Южной площади!

Только там я мог проверить мою догадку.

Кучер повёз меня по улице. Хотя час был уже поздний, она оставалась оживлённой: кареты с гербами и медным орнаментом катились мимо магазинчиков и цирюлен, прохожие–неписи куда–то спешили, влюблённые парочки исправно прогуливались. Всюду выгибались арки, пестрели розами палисадники… «Фрею» не зря хвалят за красоту.

Перед площадью кучер остановил лошадь:

— Дальше ехать нельзя — высочайший запрет самого лорда Лауда, верховного эрмлина королевства!

Я понял, что моя догадка верна — хотя лучше было бы ошибиться. На всякий случай спросил:

— А пеших–то туда пускают?

— Пеших пускают… — угрюмо доложил кучер (а я оценил труд тех, кто создал его мимику с интонациями — они были на высоте). — Но кто его знает — может, не сегодня–завтра и перестанут…

Покинув повозку, я одолел остальной путь пешком.

Огромную площадь, как и всю улицу, освещали фонари. В её центре стоял пирамидальный помост высотой полсотни метров — та самая пирамида из белого камня, где растёт яблоня; по сценарию игры, пирамиду построили из башни мага, разрушенной во время войны, а самого мага убило обломками. Но после того, как из них возвели помост (то бишь усечённую пирамиду), там взошла яблоня. На яблоне зреет единственный плод — к слову, зреет он вечно, — вобравший силу погибшего мага. Этот плод защищает город от врагов, притягивая к его границам волшебных существ: рядом с Эргендсом живут кентавры, минотавры, великаны и бог знает, кто ещё. На город они не нападают, путешественников не трогают, но неприятеля, если таковой вдруг объявится, вмиг атакуют.

В общем, полезное выросло яблочко…

Взойти на помост может только король, да и то лишь раз в год, в день основания королевства: встав под яблоней, он мучает подданных пафосной речью и отбывает обратно в замок — а помост опять пустует, охраняемый день и ночь. На площадь горожан пускают, но пирамиду все вынуждены обходить стороной.

Однако то, что я увидел на подходе к площади, простым словом «охраняемый» уже никто бы не назвал.

Дрессированные грифоны летали в небе кругами — и не двадцать, как обычно, а, наверное, полсотни! Будь сейчас день, по площади скользили бы тени. На многих грифонах сидели маги, другие летали без седока, но менее опасными их это не делало: напротив — такая «птичка» спикирует камнем, не боясь сбросить всадника. А вокруг пирамиды выстроились кольца оцепления; уж не знаю, сколько именно (отчётливо был виден лишь передний ряд, где стояли арбалетчики), но уж точно не одно… Видимо, сюда согнали половину городской стражи! Но главное, помост и стражники находились в прозрачном куполе, отражавшем десятки фонарных огней: это была магическая защита — самая мощная из всех, с какими я сталкивался. Такую и таран не пробьёт… Даже думать было страшно, сколько неписей её удерживали.

— Идиот, — сказал я самому себе.

Иначе ведь и быть не могло: с заданием Рябова не справились уже трое — и кто–то из них подобрался к яблоку. Украсть не украл, но эрмлинов всполошил. А неписи во «Фрее» умные (хотя в ВИРТУСе это норма): они подготовились к новой попытке кражи.

Вот блин!..

До меня теперь дошло, почему никто не ответил на объявление: любая авантюра в столице обречена на провал. Никто не рискнёт устроить кипеж с ордой волшебников под боком.