Игра словами - [25]

— А он и не знал!

Эстер поняла, что, если не будет соблюдать осторожность, то ее прямодушие может завершиться полным провалом их затеи. Попытки ходить вокруг правды, не прибегая ко лжи, на деле оказывались очень трудными…

На какое-то время их отвлек особенно любопытный детеныш котика, который, шлепая ластами, приблизился к самым ногам Эстер.

— А у него хороший вкус, — заметил Гордридж. — Неужели Эдвард не отличался таким же вкусом? Или, может быть, он не был уверен, что ваши отношения должны привести именно к браку? Может быть, он считал, что ваша любовь друг к другу носила… — как бы это сказать? — семейный характер? Больше походила на любовь… брата и сестры?

Сердце у нее упало. Не оставалось и тени сомнения, что ему известно о затеянной ими игре. И сейчас он просто пытается заставить ее признать правду. Если бы она только могла! Ради Эдварда она должна была продолжать притворяться.

Эстер вздернула подбородок.

— Из того, что мы постоянно не обнимаемся и не используем каждую свободную минуту для занятий любовью, еще нельзя делать вывод, что мы не любим друг друга!

От страха голос ее стал резким, возможно — слишком резким, но этот раунд игры в кошки-мышки она выиграла. Пусть даже сейчас он улыбается и кажется вполне довольным собой.

— И у вас никогда не было других возлюбленных? — задал Гордридж новый вопрос с явным интересом, но уже без прежней насмешки.

От страха Эстер даже не заметила его бестактности.

— Ну, почему же? Были… — призналась она.

— Неужели? И как же относился к этому Эдвард? Или вы не говорили ему о своих изменах?

Эстер пришла в себя.

— Да вы с ума сошли! — горячо воскликнула она. — Я никогда не изменяла Эдварду. Все они были… в далеком прошлом! — Она с вызовом взглянула на Филипа. — И вообще, я не думаю, что моя личная жизнь имеет какое-то отношение к вам!

— Но мне интересно! — Он приблизил к ней лицо, белые зубы блеснули в озорной улыбке. — Вы интригующая женщина, Эстер Килинг. Совсем не такая, какую я ожидал встретить. Я хочу знать о вас все: чем вы живете, о чем думаете… Все!

— А если я не захочу рассказать вам? — парировала она, надеясь, что он не замечает ее волнения.

Медленным и широким движением он приподнял плечи.

— Тогда я буду вынужден считать, что вы что-то скрываете от меня!

Эстер в отчаянии подумала, что находится целиком в его власти, как муха в паутине паука. И это подействовало на нее неожиданным образом: вместо того, чтобы смириться и признаться во всем, Эстер вскочила на ноги, испугав детеныша котика, и сказала как отрезала:

— Мне не нравится этот разговор, мистер Гордридж! Можете думать все, что вам заблагорассудится! Давайте пойдем, пока я не изжарилась до смерти.

К ее удивлению, Гордридж не стал возражать. Сохраняя на лице понимающую улыбку, он закинул рюкзак за плечо, и в течение следующего часа они мирно продолжали путь. Иногда он обращал ее внимание на различных птиц и животных, но больше не задавал никаких каверзных вопросов.

Эстер была уверена, что подтвердила его подозрения, и в тысячный раз пожалела, что позволила брату уговорить себя на опасный обман.

Когда они вернулись, Эдвард чувствовал себя гораздо лучше. Приступ мигрени прошел, и он был занят приготовлением ужина.

— Ну, как тебе понравилась прогулка? — спросил он, обняв и поцеловав ее.

Эстер понимала, что все это рассчитано на Гордриджа, но выглядело немного театрально и, к сожалению, несколько запоздало. Теперь жалкие потуги Эдварда не могли принести никакой пользы. Он должен был играть лучше с самого начала!

— Я очень рада, что сходила, — ответила она. — Здесь столько самых разных животных! Всех даже трудно перечислить. Мне больше всего понравились морские котики. Они просто обворожительны! Можно понять, почему Гордридж хочет написать о них.

— А как ты чувствовала себя с ним? — тихо поинтересовался Эдвард, когда шеф скрылся в своей палатке.

Эстер сверкнула глазами.

— Я предпочла бы об этом не говорить!

Эдвард тяжело вздохнул.

— Неужели вы опять вцепились друг другу в горло?

— Он задает слишком много вопросов! — горячо прошептала она. — Эдвард, я поняла, что не могу больше…

— Ну, сестренка! — Он опять обнял ее. — Не говори так, пожалуйста! Ты же видишь: я здесь словно заново родился. Я больше не думаю так много о своей жене и вообще стал чувствовать себя гораздо лучше.

Эстер тут же ощутила угрызения совести и виновато улыбнулась.

— Я постараюсь, хотя и считаю, что это бессмысленно. Но твое счастье значит для меня очень многое.

— А твое — для меня, — сказал он. — Ты же не чувствуешь себя несчастной, правда?

— Нет, я не несчастна. — Она обняла его за талию и заглянула в лицо. — Мне нравится здесь, но я просто ненавижу обман!

Она умолчала, что главной и совершенно неразрешимой проблемой были ее чувства к Филипу Гордриджу. Стоило ей подумать о нем, как он немедленно появился из своей палатки, сменив шорты и тенниску на черные плавки.

— Вы не хотите присоединиться ко мне и пойти поплавать, Эстер? Разумеется, если Эдвард не возражает…

— Ни в малейшей степени! — откликнулся ее брат.

Эстер опять разозлилась. Ей хотелось, чтобы Эдвард хотя бы один раз возразил Гордриджу. Она понимала, что брат изо всех сил старается угодить своему боссу, но надо же поддерживать их легенду! Нет, Эдвард решительно ни в чем не помогает ей!