Игра с огнем - [46]

— Атмосфера в Кемпден-Хилле очень скучная, как это всегда бывает, когда в доме влюбленные.

Глядя, как Сента с каждым днем все более и более расцветала, она думала: «Неужели она совершенно забыла, или она, может быть, не любила Макса по-настоящему? А может быть, просто время берет свое? Ведь в конце концов уже больше пяти лет. Пять лет! Если бы кто-нибудь в 1914 году сказал ей и Сенте о пяти годах жизненного пути, они не могли бы охватить такого неисчислимого количества времени. Ведь они обе тогда были еще в школе. Теперь она была замужем и полувдовой. Сента после своего полувдовьего состояния собиралась выходить замуж».

— Все происшедшее с нами довольно странно, — говорила она Чарльзу. После своего выздоровления он приехал в город, так как в имении было скучно и неуютно.

— Не находите ли вы, что Сента очаровательна в своей любви? — наивно спросила Джорджи Чарльза и с чувством удовлетворения отметила: «Ага, на этот раз, мой милый Чарльз, вы задеты!»

Глаза Чарльза стали довольно мрачными, но он спокойно ответил:

— Говорят, что ничто так не украшает женщину, как любовь.

Джорджи была настолько в отчаянии от своих собственных любовных переживаний, что вид счастья других людей приводил ее в бешенство.

Когда Джорджи и Чарльз сели за столик в ресторане, оказалось, что их соседями были Сента и Мики. Едва Чарльз увидел Сенту, в его сердце что-то оборвалось. Джорджи была права: Сента, действительно, напоминала собой цветок, распустившийся под лучами солнца. Мики тоже казался каким-то иным: вид его был более изящен, улыбка — еще более приятна, и весь он выглядел значительно моложе. Сента и Мики с удовольствием приветствовали вошедших. В то время как Чарльз здоровался с Сентой и держал ее руку, он вспоминал о былых днях.

— Присоединяйтесь к нам, — предложил Чарльз.

— Нет, ничего подобного, вдвоем приятнее, чем вчетвером, — смеясь ответил Мики.

— Очень своеобразное рассуждение, — с улыбкой сказал Чарльз. — Смотри, Мики, пока ты обзаведешься своим очагом, то растратишь всю свою любовь.

— Не беспокойся, — оборвал его Мики, — у меня ее большой запас, а вот ты увидишь, как я умею быть уступчивым. Если Сента хочет икры, я не заставлю ее кушать какое-нибудь старомодное блюдо.

И, обернувшись к Сенте, спросил:

— Дарлинг, хотите коктейль, икры, фазана, знаете, такого, которого подают под стеклянным колпаком. Хотите? Отлично, закажем. Сента, как вы очаровательны! Я хотел бы смотреть только на вас.

Было довольно поздно, и Чарльз предложил поехать в какой-нибудь ночной клуб. Отвергая роскошный роллс-ройс Чарльза, Мики поехал с Сентой в своем авто.

— Вы устали, дорогая?

Сента ответила:

— Ничуть.

В ночном клубе они встретили Нико и Альберта. Сента не видела Нико в течение многих месяцев, а Мики — никогда. Нико была все та же. Альберт еще более пополнел. Мики шепотом спросил Сенту:

— Супруг? Ах какой он толстый!

Сента рассмеялась.

— Нет, ничего, он хороший. Нико знала к чему стремится, когда выходила за него замуж. Она чувствует себя очень счастливой.

— Какие женщины странные, — сказал Мики, — как можно быть женой такого толстяка?

— Дорогой мой, не забудьте, что это ваш будущий шурин, — напомнила Сента.

Нико наблюдала за Мики.

— У него, вероятно, нет ни одного пенни, — сказала она Альберту.

— Милая, во всяком случае он выглядит очень влюбленным, — сентиментально ответил Альберт.

Хотя Альберт надоедал ей своей сентиментальностью и слащавостью, все же Нико не была несчастной; только бедность и отсутствие роскоши могли бы создать в ней чувство неудовлетворенности. Прелестная Нико, сверкающая бриллиантами, была именно тем, к чему он стремился — страстью его жизни.

В ночном клубе в этот вечер Нико чувствовала, что она может не стыдиться своего семейства. Сильвестр женился хорошо, и если даже его брак был временно расторгнут, то он не сопровождался никакими скандалами.

Альберту Мики очень понравился, и он пригласил его с Сентой приехать к ним.

— Это очень любезно с вашей стороны, сэр, — тепло ответил ему Мики, — позже с удовольствием воспользуемся вашим предложением.

Когда же он вновь танцевал с Сентой, то сказал:

— Если бы я очутился в доме толстяка, я сошел бы с ума. Подумайте — одна только еда, сколько пришлось бы там кушать!

— Вы правы, — ответила Сента.

Нико, закутанная в шиншиллу, уходила. Альберт, моргнув глазом Мики, сказал:

— Ничего нет на свете лучше постели.

Как всегда, Клое еще не спала в ожидании Сенты и Мики. Клое призналась, что она начинала уже дремать, но заставила себя не спать и поэтому взялась за чтение газеты. Мики предложил: «Устроим чай». Ему очень нравилась Клое и неопределенность и несвязность ее мыслей, облеченных в нежные и приятные формы. В разговоре они упомянули о Нико и Альберте. Мики окрестил его «толстым бредфордским мальчиком».

— Неужели он еще полнее, чем был? — спросила Клое.

Мики, шутливо преувеличивая, описал его полноту. Клое, заканчивая четвертую чашку чая, сказала:

— Мне кажется, что Альберт милый и добродушный человек, а ведь это очень важно в жизни, особенно в браке. Как выглядит Нико?

— Сверкание бриллиантов и обилие дорогих мехов не дают ее рассмотреть.