Игра по правилам - [45]

— Я пошел на компромисс, — объяснил Мэтт с улыбкой, поглаживая мягкие каштановые усы. — Служба связи с общественностью считает, что публике я больше нравлюсь волосатым.

Его замечание вернуло Келли способность мыслить:

— Не знаю, не знаю. Мне кажется, что ты в любом виде остаешься самим собою. Опять повисло гнетущее молчание.

— Эй, Келли, — позвал он, снова протянув к ней руки. — Как насчет прогулки по пляжу?

— Нет, думаю, обед уже начался, — неловко возразила она. — Тебе тоже достанется за опоздание.

Мэтт небрежно кивнул:

— Тогда давай сядем и поговорим. Расскажи мне о Сент-Луисе.

Он сел в шезлонг Мисси. Келли медленно опустилась в свой.

— Особенно нечего рассказывать. — Она чувствовала себя так же скованно, как и при их первой встрече. — А у тебя как съемки прошли?

Его глаза искали ее взгляд, стараясь прочесть в нем то, чего не могли выразить слова.

— Главное впечатление — холод и сырость. К тому же и фильм не претендует на «Оскара»… Ты уже перестала быть в центре внимания?

Келли кивнула, отчаянно борясь с желанием броситься к нему на грудь.

— Время от времени они появляются — дабы удостовериться в том, что ты не вернулся в город. Мне все еще непривычно видеть себя в «Новостях», если им удается подловить меня.

— В «Новостях»? — отозвался он. — Ты же не смотришь… — И, прежде чем он закончил фразу, улыбка сползла с его лица. Глаза заволокла печаль понимания, что Келли беспокоится за него.

Келли снова посмотрела в сторону, поднимая книгу и закрывая ее дрожащими руками.

— Ну ладно, — произнесла она наконец. — Мне лучше одеться.

Мэтт встал вместе с ней, но не сделал ни шага по направлению к дому. Келли ждала его. Его глаза потемнели, и он снова нежно, почти нерешительно дотронулся до ее рук.

— Это не правильно, Келли. Мы ведем себя так, точно первый раз видим друг друга. — Он игриво нахмурился, пытаясь смягчить тон своего неожиданно серьезного голоса:

— Ты не читала «Энквайр», не так ли?

Она вымученно улыбнулась.

— Нет, Мэтт, — и покачала головой, пытаясь говорить непринужденно. — Мне не совсем удобно находиться здесь с тобой. — Она перевела дух, испытывая большое беспокойство. — Ты говорил, что приедешь в январе, и я ориентировалась на январь. Так что я не могу передать, как удивлена, встретив тебя сейчас. В декабре я обычно бываю угрюмой, вот почему мы с Мисси уезжаем в это время года в Колорадо.

Мэтт увидел боль в глазах Келли и нежно привлек ее к себе, прежде чем она смогла запротестовать.

— Это было безумством с моей стороны, не так ли? Когда-то ты сказала, что порой я чувствителен, как отбойный молоток.

— Будь терпелив, — пробормотала Келли. Мэтт склонил свою голову над ее головой, перебирая волосы Келли.

— Я очень терпелив. И понятлив. Но лучше пусть никто не знает о наших трудностях.

Келли стало легче в его объятиях, и она позволила себе тоже обнять его. Умиротворенные, они молчали. У Келли было чувство, будто она только что возвратилась в свой дом после долгого отсутствия. Весь мир сузился для нее до этого объятия, и она боялась спугнуть покой, исходящий от Мэтта.

— Мне очень нравится твоя мама, не хотелось бы ее огорчать, — вымолвила Келли.

— Вы поладите, — откликнулся он с энтузиазмом. — Она считает тебя самой надежной женщиной, которую я когда-либо встречал.

— Да, я такая, — с шутливой гордостью подтвердила Келли.

— Ты такая? — переспросил он еще более сердечно, вновь привлекая ее к себе. — В таком случае тебе придется в этом году идти со мной в поход на Кауаи. В последние три года я совершал это восхождение на Рождество. Гадкий мальчишка бросал в такой день даже свою маму. А теперь ты сможешь пойти со мной. Мы будем ангелами Рождества.

Он взял ее за руку и повел к дому. Келли остановила его.

— О, Мэтт, я не согласна, — возразила она озабоченно.

— Почему? — спросил он. Его манера держаться напомнила ей первые дни их знакомства и его фразу: «Не сомневаюсь в том, что вы прекрасно управитесь с прессой».

— Пожалуйста, Мэтт, — взмолилась она. Слезы снова залили ей глаза. — Не дави на меня. Ты не понимаешь, как тяжело было мне три прошедших месяца. Я собрала всю свою храбрость, чтобы встретиться с твоей семьей.

Она не смогла сказать ему о том, как пылко любит его, и о том, что, едва увидев его, захотела петь и плакать от облегчения.

Но память о страданиях отражалась в ее глазах. Мэтт взял ее за руки. Его глаза переполняла любовь.

— Видишь? — мягко спросил он. — Я же говорил, что ты храбрая. Теперь отдохнешь.

Она попыталась рассмеяться:

— Ты большой оптимист, не так ли?

— Это единственно верный путь, родная моя. Единственный способ жить.

Он стоял, не разжимая объятий. Келли очутилась под гипнозом его глаз и едва дышала, сердце выскакивало из груди. Между ними пульсировали горячие жизненные токи, и Келли ощутила, как нежен ветер и как волнуется океан подобно крови в ее артериях.

Мэтт прижал ее к себе, и она дышала с трудом. Его рот, такой нежный и властный — слаще всего на свете, — нашел ее рот и заставил его раскрыться. Она почувствовала его дыхание на своей щеке, внезапный жар его рук и закрыла глаза. За эти короткие секунды она ожила вновь. Каждый ее нерв затрепетал, пламя заполыхало в ней, и она задохнулась.