Игра по-крупному - [4]

Впрочем, полноват для молодежного лидера. Те всегда в бегах, всюду им надо поспеть. Оттого поджарые и немного потные. Этот благодушный улыбался, поглядывая на меня. На Костю — ноль внимания.

—   Я таким вас себе и представлял, Александр Борисович, — вежливо улыбнулся Самед и, спо­хватившись, снова принялся перебирать эти свои четки, которые начали меня доставать.

Я переглянулся с Костей. Все-таки я сейчас инкогнито. Засекречен, как разработчик лазерно­го оружия. А оказывается, пользуюсь широкой популярностью в узких кругах азербайджанского дипломатического корпуса. Пожалуй, Питер от меня откажется, как только узнает. Зачем ему рассекреченные сотрудники?

—     Я читал о вас, — продолжал Самед, улыба­ясь. — Ведь о вашей деятельности пишут книги. Правда, вы там под другой фамилией, но разве трудно понять, кто есть кто? Но можете не бес­покоиться. Это не выйдет за эти стены.

Ну да, зато будете держать меня на крючке, подумал я. Впрочем, этого следовало ожидать. Было немало громких дел, писали в газетах, какие-то борзописцы успели накатать романы... Я предупреждал. Что толку секретить тех, кто уже стал известным? Я не ученый, чтобы запирать меня в кабинете или в лаборатории типа Лос- Аламос. Я должен мотаться по миру, бывать в разных городах, столицах, где меня вполне могут опознать те, кто про меня читал.

Я, конечно, не поп-звезда, чтобы за мной бе­гали толпы поклонников, требуя автографа, но рано или поздно меня могли узнать. И вот пожа­луйста.

—   Вы здорово говорите по-русски, — сказал Костя Меркулов, чтобы прервать затянувшееся молчание. — Будто всю жизнь прожили в Мос­кве.

—    Спасибо за комплимент, но я его не заслу­жил, — произнес Самед, вежливо склонив набри­олиненную голову с косым пробором.

Прямо реклама патентованного средства от перхоти.

—   Я родился и вырос в Москве, — продолжал Самед несколько высоким для мужчины голо­сом. — После того как наша страна провозгласи­ла независимость, я вернулся в Баку, но там на меня были совершены два покушения, и мой Дядя отправил меня сюда обратно, полагая, что со временем я займу здесь пост посла.

Мы с Костей, как по команде, посмотрели на портрет Президента.

—    Нет-нет, — покачал головой будущий пол­номочный посол. — Мой дядя Мешади всего лишь двоюродный брат Президента.

—    Простите, а за что? — спросил я. — Что вы такого сумели натворить, чтобы на вас покуша­лись?

—    За то, что я племянник своего дяди, — вздохнул Самед, но, спохватившись, быстро на­тянул на свое округлое личико сладкую улыбоч­ку, которую наверняка считал дипломатичес­кой. — Вернее сказать, меня хотели похитить. Как похитили сына Президента, моего троюрод­ного брата. — Тут он сделал небольшую паузу и сообщил его возраст: — Ему уже за сорок.

—   Это политика или криминал? — спросил Костя. — Я хотел сказать: за него просят выкуп или хотят оказать давление?

—    Где сейчас кончается политика, где начина­ется криминал, вы можете сказать? — Самед под­нял глаза к потолку. — У вас в России еще можно это разделить, у нас, — он снова вздохнул, — уже никак... Сначала похищают, потом думают, что из этого можно извлечь.

В целом он вел себя как на дипломатическом рауте. В этом отношении посол из него мог по­лучиться. Глядя на него, мне стало неловко за свой затрапезный свитер. Ведь говорила жена: костюм надень, все-таки в посольство едешь. Вон Костя всегда при галстуке, а ты как босяк...

Но галстуки меня всегда душат, лишают сво­боды. А я полагаю себя в какой-то степени твор­ческой натурой, ставлю на воображение и интуи­цию и не люблю себя сковывать. Особенно в чем-либо отказывать. Вот захочется, к примеру, ночью поесть — встаю, сажусь на табурет напро­тив раскрытой дверцы холодильника и наворачи­ваю. И плевать хотел на все диеты Ирины Генриховны. Лишний километр лучше потом пробегу...

—   Как это выглядело, — спросил я, — ваше похищение?

—  Как в кино, — улыбнулся он, показав не совсем здоровые зубы.

Наверняка не затащишь в зубоврачебный ка­бинет этого маменькиного сынка.

—    Знаете, нам только-только стали показы­вать по телевидению эти голливудские боевики с киднеппингом, то есть с похищением детей... — Он пытливо посмотрел на нас, как бы выясняя нашу реакцию на его познания в криминальных терминах. — Словом, вот только вчера вечером посмотрел этот фильм... забыл его название... и потом утром все увидел по-новому, будто записал его по видео, представляете? Будто испьггал дежа вю...

Он снова внимательно посмотрел на нас. Мол, понимаем ли? А меня уже начинал раздра­жать этот начитанный ребенок.

—    Состояние, как если бы вы уже нечто по­добное видели, либо испытывали? — сказал я не­терпеливо. — Вы нас извините, но мы не хотели бы отнимать у вас, столь занятого человека, много времени. Итак, эти бандиты посмотрели фильм, а наутро решили воспользоваться изло­женной в нем методикой похищения детей бога­теньких родителей. Я правильно вас понял?

Он растерянно посмотрел на меня. Никуда он особенно не спешил. Всего и делов-то — переби­рать до обеда четки в одну сторону, а после обеда — в другую. Ну еще поговорить с русскими сыскарями насчет того, как у них там похищают средь бела дня. А вечером уткнуться в видак. Хорошая работа.