Игра отражений - [46]

— Да, проехаться. Заодно обсудим один вопрос, который меня очень беспокоит.

Анхель кивнул и отправился седлать лошадей, тех самых гнедых, что прислали за Кристианом и Доминико в порт. Кристиан собрался с мыслями, чувствуя себя из-за намерения обсудить судьбу Бекки, как старый лорд, нудно отчитывающий молодого жениха дочери.

— Вы хотели поговорить со мной? — напомнил Анхель, когда позади остались вилла и ее сад, похожий на лес, а впереди на холмах замаячили обнесенные каменными оградами виноградники и оливковые рощи.

— Да, именно так. О ваших намерениях относительно моей Ребекки.

Анхель ненадолго задумался, прежде чем сказать:

— Намерения самые серьезные, если на то будет ваше благословение, и согласятся мои родители.

Кристиан думал примерно пять минут:

— Хорошо. Я дам согласие.

— Тогда я отправлю письмо отцу и матушке, — просиял Анхель, но тут же вздохнул: — А вы не могли бы поговорить с Ребеккой?

— О чем именно?

— Кажется, она не считает меня серьезно настроенным. Будто мне все хаханьки да шутки!

Кристиан кивнул:

— Да, я объяснюсь с ней. Она заслуживает счастья, как никто иной.

— Она такая!.. — мечтательно улыбнулся Анхель, удивляя Кристиана — тот раньше не замечал, чтобы у этого сагранзца, всегда довольно строгого, было такое выражение в темных глазах. Впрочем, Анхель бывал разным, отчего б ему не помечтать? Все-таки, он старше и Нико, и самого Кристиана, уже двадцать семь лет, кажется, Доминико упоминал. Как раз пора жениться. А если правда то, что он не простой слуга, а сын вассала герцога, одного из баронов…

— Я думаю, Бекки все поймет.

Анхель спохватился:

— Едемте назад, дон Кристо, там ведь уже, верно, портной приехал.

— Да, действительно. Хэйа, — Кристиан хлопнул коня по шее.

Портной был неуловимо похож на Валенсо, такой же толстячок с намечающейся лысинкой, экспрессивный и чуть суетливый. Он плохо понимал язык Островов, так что Анхель взялся переводить. Кристина в отчаянии пыталась объяснить, что так обнажать плечи неприлично. И грудь до такой глубины — тоже. Мастер не понимал, что в этом худого?

— Donna bonita como una flor, por qué no disfrutar de ella? (3) — почти негодовал он.

— Мастер Санчес утверждает, что госпожа красива, как цветок, которым следует любоваться.

— Sí, sí, un pecado para ocultar tanta belleza! (4)

— На Островах так одеваются лишь шлюхи!

— Qué es? (5) — мастер наморщил лоб, не понимая.

— Simplemente haga un recorte un poco menos maestro. Novia de Don Domenico con estos horribles Islas, sus normas morales son muy estrictas, (6) — мягко сказал Анхель.

— О, да, я понял, — снизошел до понятной фразы портной. — Está bien, voy a hacer lo solicitado encantadora Donna. (7)

— Что? — Кристина беспомощно посмотрела на Анхеля.

— Он сказал, что сделает, как вы прикажете. Но все же, если позволите совет, драгоценная донна, не стремитесь закутаться по шею, здесь вас попросту не поймут. Красоту нельзя прятать, только уродство. А невеста дона Доминико прекрасна, как звезда, и должна блистать.

— Но мне стыдно… Мне очень стыдно, Анхель. Все будут смотреть.

— Они будут смотреть в любом случае, и вам нечего стыдиться. Здесь не Острова, донна Кристина. И дон Доминико будет лишь горд тем, что люди будут видеть вашу красоту.

Кристина сдалась:

— Хорошо. Пусть так.

После бурного разговора мастер-портной просиял, принялся раскладывать перед Кристиной образцы тканей, подшитые во что-то вроде альбомов. Девушка взялась выбирать с нескрываемым восторгом, примерять к цвету локонов. Ткани были легкие, светлых тонов, украшенные замысловатой вышивкой или с вытканными узорами. И, наконец, на свет был извлечен альбом с образцами самых богатых тканей, с золотыми и серебряными узорами, явно для свадебного наряда. Тут Кристина растерялась, хотелось все, и вот то серебро на слоновой кости, и это золото на лунно-серебристом, а вот там чуть потемнее, а тут темное серебро на белоснежном… Мастер же перелистнул несколько страниц и ткнул в крупный кусок затканного золотыми цветами атласа цвета чайных роз.

— Вот это… Bellísimo! Очень… подходить донне.

— Да, — восторженно согласилась Кристина. — А теперь кружева. У вас же используется кружево в отделке?

— Sí, sí, por supuesto, los encajes! (8)

Кружева были такие, каких Кристина еще не видела — нежнейшие, как морозные узоры на стеклах, мягкие и жесткие от золотой и серебряной нити, узкие, в палец шириной, и широкие, как полотно, из таких, наверное, можно было сшить даже рубашку, приди кому-то в голову столь бесстыдная идея. Кристине пришла, девушка хмыкнула, слегка покраснела и переключила внимание на платье, точней, на отделку.

— И что бы вы посоветовали, мастер?

Тот долго рассматривал свои образцы, потом ее, подносил к ее лицу. Анхель пояснил:

— Положено надевать кружевную мантилью, покрывающую волосы, ее закрепляют гребнем или шпильками. Доверьтесь мастеру Санчесу, он выберет лучшее, что только возможно. В конце концов, он шьет уже не первый десяток лет для донны Изабеллы, — сказал Анхель.

— Хорошо. И надо заказать несколько платьев для Бекки. Кстати, мужской портной у вас есть? А то скоро дона Кристиана хватит тепловой удар посреди коридора.