Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса - [69]

Очевидно, дело не в пресловутом «пиратстве» и не в предполагаемых жалобах актёров. В предисловии к изданию «Троила и Крессиды» (изощрённое обращение к читателям, написанное неизвестным автором) в 1609 году прямо говорится о неких «Великих Владетелях Пьес» («Grand Possesors of Plays»), от кого зависит появление шекспировских произведений, которым, кстати, даётся высочайшая оценка, как и уму самого Шекспира, «настолько острому, что ни у кого не хватило бы мозгов притупить его». Об этих «Великих Владетелях» не назвавший себя автор обращения говорит с величайшим почтением, а о театре и его публике — с высокомерной брезгливостью: «…пьеса не затрёпана на театральных подмостках, не замызгана хлопками черни… её не замарало нечистое дыхание толпы». Ясно, что «Великие Владетели» — это никак не актёры, социальный престиж которых тогда был ещё весьма плачевным; речь идёт о каких-то чрезвычайно влиятельных, высокопоставленных личностях, о круге, недоступном для непосвящённых. Пэвиер и Джаггард сначала просто попытались сами издать сборник шекспировских пьес, не заручивших согласием и покровительством «Великих Владетелей», и были остановлены. Лишь после того, как соответствующее поручение было дано Эдуарду Блаунту — доверенному лицу поэтессы Мэри Сидни-Пембрук[64], началась подготовка к квалифицированному изданию полного собрания пьес; Блаунт же привлёк в качестве печатника опытного и располагавшего солидными полиграфическими ресурсами Джаггарда.

Посвящение Первого фолио открывает нам имена двух из «Великих Владетелей» — сыновей Мэри Сидни-Пембрук: Уильяма, графа Пембрука, лорда-камергера, и Филипа, графа Монтгомери; именно им, оказывавшим, как сообщается в обращении, «благосклонность Автору, когда он был жив, и его пустякам», которые они ценили, была посвящена огромная книга.

Хотя под обращением к покровителям и читателям напечатаны имена актёров Хеминга и Кондела, почти все учёные, анализировавшие эти обращения, их стилистические особенности, пришли к заключению, что они написаны не кем иным, как Беном Джонсоном. Интересно, что именно его во время работы над Великим фолио (конец 1621 — июль 1623 г.) лорд-камергер граф Пембрук неожиданно назначил [Так в книге; возможно, "назначен". — Прим. lenok555] смотрителем королевских увеселений (в том числе театральных представлений). Когда потом, в июле 1623 года, должность принимал родственник Пембрука сэр Генри Герберт, он обнаружил, что старые регистрационные книги представлений сожжены.

Многие из помещённых в Великом фолио текстов имеют значительные изменения по сравнению с прижизненными изданиями. В «Виндзорских насмешницах» — более тысячи новых строк, часть текста заново отредактирована; во 2-й части «Генриха VI» — 1139 новых строк, около двух тысяч строк отредактировано; в «Ричарде III» — соответственно 193 и 2000. В «Короле Лире» — 1100 новых строк, в «Гамлете» добавлено 83 новые строки и убрано 230 и т.д. Кто и когда так глубоко редактировал тексты, внёс в них все эти изменения, учитывая, что автора уже много лет не было среди живых?

На отдельной странице помещён список «главных актёров, игравших во всех этих пьесах», и открывает этот список Шекспир (имя написано так же, как и имя автора на титульном листе, — Shakespeare, но без каких-либо оговорок, что это один и тот же человек[65]). На втором месте — Ричард Бербедж, на третьем — Джон Хеминг, на восьмом — Генри Кондел, а всего поименовано 26 актёров, в разное время состоявших в труппе.

Наконец-то появились и памятные стихотворения, посвящённые Шекспиру, они написаны Беном Джонсоном, а также Хью Холландом, Леонардом Диггзом — двумя «университетскими умами», и анонимом I.M.[66] Они скорбят о великом поэте и драматурге, воздают ему высочайшую хвалу и предсказывают бессмертие его творениям и его имени. Хью Холланд: «Иссяк источник муз, превратившись в слёзы, померкло сияние Аполлона… лавры венчают гроб того, кто был не просто Поэтом, но Королём Поэтов… Хотя линия его жизни оборвалась так рано, жизнь его строк никогда не прервётся…» Аноним I.M.: «Мы скорбим, Шекспир, что ты ушёл так рано с мировой сцены в могилу…»

Эти строки нередко порождали споры. Нестратфордианцы указывают, что Шакспер умер 52-х лет от роду, то есть в возрасте, считавшемся тогда почтенным, — вряд ли к нему может относиться выражение «так рано», — и приводят список известных лиц, живших в XVI—XVII веках, умерших в возрасте 30-40 лет. Некоторые стратфордианцы в ответ приводят список людей, доживших тогда до 70-80 лет, и доказывают, что на этом фоне 52 года — совсем не старость. Конечно, 52 года — это по любым меркам не молодость, но, с другой стороны, смерть гения всегда безвременна…

Леонард Диггз также предвидит бессмертие Шекспира в его творениях: «Шекспир, наконец-то твои друзья представили миру твои труды,/ Благодаря которым твоё имя переживёт твой памятник,/ Ибо когда время размоет стратфордский монумент[67],/ В этой книге потомки будут видеть тебя вечно живым…»

Это очень важные строки. Во-первых, они подтверждают, что к 1623 году памятник в стратфордской церкви был уже сооружён. Во-вторых, они бесспорно подтверждают связь между Шекспиром и Шакспером, но какую связь? Говоря о том, что время «размоет» стратфордский «монумент», автор стихотворения, очевидно, выражается намеренно двусмысленно. Ибо это можно понять просто в том смысле, что воздвигнутый человеческими руками памятник когда-нибудь неизбежно будет разрушен неумолимым временем, тогда как духовному памятнику — великим творениям Шекспира — суждена вечная жизнь; так истолковывают это образное выражение стратфордианцы. Но нестратфордианцы понимают его по-другому: Диггз говорит о будущем, когда исчезнет, испарится