Игра на жизнь. Любимых надо беречь - [62]
– И что тогда?
Моя усмешка осталась без внимания. Игнат притянул меня ближе, чтобы поцеловать. Он не спрашивал, чего я хочу. Просто брал своё, заставив меня податься навстречу. Властно накрыл губы и уверенно вторгся в мой рот языком. Я замычала, испытывая желание вытолкнуть наглеца, но удержалась, и поцелуй стал ещё ненасытнее. Жарче. Опаснее. Нежнее. Потому что я погружалась в ощущения, едва ли не сходя с ума от неги и предвкушения. Вот чё-ё-ёрт!
Вдруг поняла, что делает этот мужчина, чего добивается. Покладистость лишила меня психологической защиты. Моей брони. Я стала слабее. Вынужденная послушность, доверие в танце, почти дружеское общение после и общие точки соприкосновения открыли все мои слабости и сделали доступной всем его прихотям. А вот каким… Это я сначала подумала, что Игнат окажется полным мерзавцем и будет издеваться. Но нет. Он, и правда, издевался. Только вот лаской и теплом, вниманием. Бельский показывал мне другую возможную сторону отношений. И это приводило меня в смятение и одновременно в дикий восторг.
Подхватив меня на руки, Игнат предвкушающе улыбнулся. В его глазах плескалась тьма.
– Ты сейчас выглядишь, как маленькая испуганная мышка. Мышка-малышка.
– Мне надо тебя бояться? – всё же нашлась на вопрос.
– Да, – кивнул Бельский. – Надо. Когда ты поймёшь, что я стал для тебя таким же наркотиком. Как и ты для меня.
– Боже… Ты меня пугаешь, – прошептала я, вызвав мужской смех.
Игнат веселился. Не успев оглянуться, я оказалась на одном из широких диванов. Бельский прижал меня к прохладной поверхности и с видом завоевателя осмотрел. Сквозящая игривая улыбка подсказала, что всё только начинается.
Руки Игната плавно заскользили по телу. Сам он наклонился и захватил губами маковку моего соска. Горячий язык вызвал резкий контраст с температурой кожи, и уже через секунду нежных посасываний я выгнулась и застонала не в силах бороться с приятными ощущениями.
Его ласки казались порочными. Игнат не оставил мне шанса. Ни одного. Погрузив меня в страстную нежность, он доводил до предела, но не давал разрядки. Порхающие касания языка, везде, где я откликалась, превращали меня в маньячку, желающую только одного. Чтобы Игнат не останавливался. Ни в коем случае. А он останавливался. Я рычала, просила, но он не слушал и не слышал. Разве что иногда напоминал…
– Сладкая… Потерпи… Люблю, когда ты слушаешься…
И я терпела. И сгорала. И мучилась от всё более нарастающего желания. До боли хотелось разрядки. Раз. Другой. Третий. Тело пело, как натянутая струна, а Игнат всё продолжал и продолжал увеличивать накал. Когда, казалось, больше не осталось сил, вдруг ощутила вкус своего желания к Игнату. Он вернулся к моим губам, заведённый до чёртиков.
– Нравится? – вдруг спросил.
– Да-а, – застонала в ответ на ласковые поглаживания.
– Умница, – Игнат улыбнулся. Его дыхание было прерывистым.
– Хочу тебя, – попросила его.
– Это радует, – произнёс он и вдруг поднялся с дивана.
По-прежнему одетый. В расстёгнутой рубашке. Я неосознанно потянулась за ним, но остановилась под его хмельным хитрым взглядом. Взъерошенный, он стоял, возвышаясь надо мной и пожирал меня глазами. Ласкал, не касаясь. Заставлял хотеть его. Безумно хотеть.
– Так и хочется растерзать тебя, девочка. Быть с тобой, быть твоим.
– Тебе что-то мешает?
Я призывно улыбнулась. Тело ныло, кожа горела, внизу живота творилось нечто невообразимое.
– Твой муж, Лера, – вдруг выдал Игнат. – Подожду, когда ты от него избавишься.
– Что?
Теперь вместе с возбуждением я почувствовала себя словно вываленной в грязи. Снова в грязи. К чему он сейчас? Зачем напомнил о Сашке? Когда я фактически сгорала от неудовлетворённости и стремления подчиниться, он напомнил о муже… Стыд не успел появиться, как Бельский наклонился, целуя в губы.
– Спокойной ночи, Лерочка. Моё сладкое искушение.
Его пальцы чуть сильнее сжали мой подбородок. Взгляд был полон неутолённого желания. Я не верила глазам, когда Игнат подхватил пиджак и стал подниматься по лестнице. Захотелось выругаться, но не бежать же за ним? Не бежать. С трясущимися ногами я сползла с дивана за своим платьем, влезла в него, сняла драгоценности, а потом ещё долго сидела, пытаясь понять Игната.
Зачем? Что за месть? Или не месть? И что теперь? Впереди ещё четыре дня. Надеется, что прибегу к нему? Не дождётся! В конце концов, я отправилась в спальню и после прохладного душа упала в кровать. Сон ещё долго не шёл, но всё-таки я уснула. Где-то под утро.
Глава 20
Проснулась я примерно в обед с ощущением несказанной потери. То ли сон плохой приснился, то ли настроение оставляло желать лучшего. Выходка Игната, как мне казалось, не имела ничего общего с происходящим на сердце.
Пока приводила себя в порядок, твёрдо вознамерилась потребовать у Игната сведений о Саше. Хоть каких-нибудь. Решила попросить по-хорошему, а если понадобится, то устроить истерику. Неопределённость убивала. Мобильный молчал. На домашний телефон тоже звонков не поступало, и это угнетало.
Спустилась на кухню, позавтракать. Ван Чи шинковал овощи, ловко орудуя ножом. Услышав приветствие, кивнул. Я налила себе кофе и села за небольшой столик. Взяла свежеиспеченный круассан.
Его зовут Ройал, но он вовсе не прекрасный принц. Он вообще к принцам отношения не имеет, хотя, наверное, можно сказать, что я когда-то любила его. Он лучший друг моего старшего брата. Пока мы росли, Ройал обедал у нас каждую субботу, беспощадно дразнил меня и делал вид, что я раздражаю его. Когда я стала достаточно взрослой, он пригласил меня на первое в моей жизни свидание. Ройал научил меня водить машину. Сопровождал на выпускной бал. Подарил мне мой первый поцелуй… среди всего прочего. С ним я испытала вкус первой, всепоглощающей и удивительной любви с бессонными ночами. Впереди у нас была целая жизнь.
Меркурий — первая планета от Солнца, Венера — идёт за ним, является самой горячей планетой в Солнечной системе. Они находятся на невероятно большом расстояние друг от друга, но что, если однажды они встретятся? Их схожесть проявляется в абсолютном отсутствие чувств, но есть кое-что сильнее. Кое-что, что прорывается сквозь самую твердую землю наружу и расцветает. Их сердца больше не глыбы льда и время снова начнет свой счет. Время для них снова закружится, но когда-то оно может уйти сквозь пальцы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что может быть общего у молчаливого, угрюмого парня из глухой деревни и молодой, перспективной девушки из Москвы? Где вообще эти два человека, из разных кругов общения, социального статуса и абсолютно противоположных взглядов на жизнь могут встретиться? Однако, случай решил все за них и буквально столкнул их лбами! Эрике пришлось забыть о хорошей жизни в городе и на ровне с сельскими жителями, учиться зарабатывать свой хлеб тяжелым трудом, и горькими слезами разочарования. Незаметно, со временем, враждебные чувства молодых людей, переросли в большую, настоящую любовь, но! Смогут ли они пронести это светлое чувство через всю жизнь, или при первых же испытаниях, их любовь и доверие будет разрушено? Недоверие, чрезвычайное происшествие, (которое наложило отпечаток на всю их жизнь), и разлука на долгие годы…все это пришлось пережить молодым влюбленным, прежде чем снова посмотреть в глаза друг другу.
Когда я впервые увидела Уилла Монро, я приняла его за типичного придурка из Лос-Анджелеса - слишком красивый, слишком богатый, слишком любит свои пробиотические смузи из капусты. В следующий раз, столкнувшись с ним на родительском собрании его дочери (я - учитель, он - родитель), я заметила его стальные серые глаза, твёрдую грудь под накрахмаленной белой рубашкой и его предположительно свободный безымянный палец. И все, я попалась на крючок. Если бы мы были героями фильма, он бы соблазнил меня и взял прямо там, на столе директора.
После того, как она увидела своими глазами убийство своей матери собственным отцом, сошедшим с ума, в ее душе и разуме не осталось веры в человечность, и желание отомстить всему миру за свою загубленную жизнь привело ее к самому краю бездны.