Игра Люцифера. Как один человек раскрыл «глобальный заговор», вышел из тюрьмы и стал миллионером - [39]

И, конечно, они не могли пропустить сомнительно выглядящих швейцарских банкиров, сорящих деньгами. Многие из моих коллег по UBS проводили необычно много времени на границе, отвечая на вопросы и дожидаясь, пока таможенники обшарят их багаж. Кое- кто утверждал, что в Штатах за ними постоянно ходили хвосты. К кому- то в гостиничных барах подсаживались дружелюбные, приятные на вид, но чересчур любопытные незнакомцы. Лично я никогда не обращал на это особого внимания. Пообщавшись с коррумпированными клоунами из ФБР в Бостоне, я понял, насколько никчемны федералы, и не собирался играть в Бонни и Клайда[40]. Я был резидентом Швейцарии, не нарушал швейцарское законодательство и платил налоги. Однако не поймите меня неправильно — я вел себя достаточно осторожно, просто я не был параноиком.

Однако паранойя все же начала постепенно захватывать головы моих боссов в UBS. Я обнаружил это, когда оказался свидетелем панического разговора между Хансом-Руди Шумахером и Мартином Лихти, старшими «капо[41]» нашего бизнеса в Цюрихе. Поскольку у UBS были сотни отделений в США (возникшие после поглощения банка Paine Webber в 1999 году), Шумахер заметил, что банк становится очень уязвимым перед американским законодательством, и, если бы что-то пошло не так, мы просто потеряли бы лицензию на банковскую деятельность в стране.

— Послушай, Мартин, — обратился Шумахер к Лихти, — обстановка становится все более опасной. Нам нужно закрыть отдел, обслуживающий американцев, и вывести его за пределы банка в небольшую швейцарскую компанию, которая затем заключит контракт с UBS.

— Закрыть отдел, Ганс? — ошеломленно переспросил Лихти. — Ты рехнулся?

— Да послушай же, Мартин! Твои люди увольняются из банка и становятся независимыми менеджерами, управляющими активами для этой частной компании. Они берут имеющихся клиентов, привлекают новых, рекомендуют им работать с UBS и помогают нам в заключении контрактов. Но теперь UBS получит возможность все правдоподобно отрицать. Если к нам обратятся американцы, мы скажем: «Это были не мы! Это все те люди из другой компании!»

Но Лихти на это не согласился. Он не хотел терять свои позиции и влияние.

— Пошел ты, Ганс! Ты хочешь просрать все, что я строил последние десять лет.

Шумахер вздохнул:

— Что ж, когда-нибудь всех нас за это поимеют, и это будет ужасно.

Вскоре после этого разговора Шумахер уволился из UBS и пошел в NZB, швейцарский частный банк-бутик. Мой коллега из Женевы Ханно Хубер и четыре других высших руководителя цюрихского отделения последовали за ним и также поступили на работу в NZB, забрав с собой активы на 1,5 миллиарда швейцарских франков, в том числе, деньги Тая Уорнера, производителя знаменитых игрушек Beanie Babies. Именно тогда я принялся думать о том, что все это не может продолжаться вечно. Хубер занимался банковским бизнесом всю свою жизнь, и раз он принял такое решение, это значит, что мы движемся прямо к обрыву — огромному и крутому, как Ниагарский водопад…

Среди моих коллег, «охотников и собирателей», поползли слухи. Их шутки о будущем становились все более мрачными. Как-то раз к нам в отдел зашел мой швейцарский приятель Жак Леба и произнес с кривой усмешкой.

— Работай больше, Брэдли, работай быстрее. Скорей приноси нам денежки, mon ami! Шалтай-Болтай вот-вот свалится со стены!

— Может, нам стоит завязать со всеми этими поездками и просто начать печатать деньги, — ответил я. — Уверен, что ребята, работающие с русскими клиентами, наверняка знают какого-нибудь отличного фальшивомонетчика.

Жак рассмеялся, однако его слова были всего лишь циничной реакцией на давление сверху, особенно со стороны Мартина Лихти. Наш наиглавнейший босс принялся выпускать меморандумы примерно следующего содержания, адресованные всем частным банкирам, которые работали с клиентами из США:

«Уважаемые коллеги,

Первые пять месяцев этого года были для нашей отрасли очень непростыми. Сложности связаны с общим снижением доверия со стороны инвесторов, военным конфликтом на Ближнем Востоке и постоянно растущим вниманием к нашему бизнесу со стороны регулирующих органов. Однако мы убеждены, что даже в столь сложных условиях мы можем полностью удовлетворять все финансовые потребности наших клиентов.

Как вы знаете, ключевым элементом нашего успеха выступают Новые Деньги[42]. Это значит, что мы все должны упорно работать над достижением наших целей в отношении Новых Денег на этот год и на будущее… И я уже предвкушаю, как буду награждать тех из вас, кто добьется этой цели!»

Вместо сердечек и поцелуйчиков Лихти поставил в конец меморандума изображением часов Breitling, что, по сути, означало: «Порвите за меня задницу, а я брошу вам вкусную косточку!» Понятно, что все это было типичной корпоративной болтовней, в ответ на которую большинство из нас усмехалось и продолжало заниматься своим делом — мы и так работали изо всех сил над тем, чтобы выполнить поставленные Лихти нереалистичные цели в отношении новых доходов. И, как вы понимаете, каждый раз, когда мы достигали поставленных на текущий год целей (скажем, 40 миллионов швейцарских франков в расчете на каждого банкира), Лихти задирал планку: «Это здорово, но этого мало! Мне нужно 60 миллионов франков!» Мало того, что нас доставали всей этой бредовой мотивацией в стиле футбольного тренера — отдел безопасности и комплаенса во главе со своим начальником, которому стоило бы работать в гестапо, рассылал нам сообщения с требованиями сохранять осторожность, тщательно шифровать файлы на наших ноутбуках и тренировать навыки «сбрасывания хвоста». Ни дать ни взять — сицилийские мафиози в дешевых костюмах.