Игра Луны - [67]

— А знаете, мне даже это нравится… сестра из одного клана пришла следить за другой по приказу мастера… как наивно… что ты намерена сообщать главе клана Асудзима о поведении Сатин? — спросил как-то раз Дэмиан, оставив их после совещания с Сатин. Хаори молчала, Сатин сидела в противоположном углу длинного, стеклянного стола и молчала, меч лежал перед ней. Дэмиан покачивался на высоком стуле с черной спинкой и эмблемой скорпиона.

— Ничего… несколько дней назад, когда я ездила в Эльсшферу… я сказала мастеру, что больше не буду следить за Сатин.

— И что же Ики? — Дэмиан выглядел очень стильно и элегантно, он всегда носил удлиненный серый пиджак, платок с рубиновой брошью, великолепно оттеняющий его оранжевые глаза. Вьющиеся черные волосы до плеч, брюки с иголочки и длинную трость с черепом на конце, внутри которой был спрятан меч. От Элементаля у Дэмиана остались выразительные глаза, и оранжевый полупрозрачный хвост, он был похож на лисий и жил какой-то отдельной жизнью.

— Сказал, что через неделю пришлет сюда Саёко… он, кажется, был очень занят и куда-то собирался.

Глаза Сатин мигнули, она переглянулась с Алааром, белым барсом, лежащим на алом пуфике рядом со стулом Дэмиана. Она не сказала этого, но Хаори знала, сестра рада… рада, что у Хаори наконец геометрально поменялось отношение и к организации и к ней самой.

— Саёко? Новое поколение? Гомункул? — голос Сатин был ледяным, она ненавидела куб смерти и гомункулов тоже.

— Да. Она… похожа на Татакари…

— Ну, конечно… Ики конечно через-чур пользуется моим гостеприимством, но гомункул это здорово, Сатин? Посмотрим на них в деле? Я хочу это увидеть! — Дэмиан казалось, был по наивному счастлив, Сатин зла.

— Я так понимаю, ты все равно поступишь как хочешь. Так зачем спрашивать меня?

Между Сатин, Дэмианом и Алааром были какие-то особенные отношения, все о них говорили, но никто не понимал, что конкретно связывает бывшего элементаля, барса с перламутровыми глазами, к тому же говорящего и удивительно мудрого и Сатин — лучшую убийцу всех времен и народов. Хаори, находясь в организации уже лет пять, так и не смогла разгадать эту загадку, то ли они тщательно скрывали все, что между ними происходило, то ли их связь была сильно преувеличена. «Но, нет дыма без огня» — говорила себе Хаори, понимая… что даже если Сатин и пыталась быть как-либо эмоционально привязанной к Дэмиану и барсу, то только ради того, чтобы убежать от растущей эмоциональной связи с мастером клана.

— Ладно, вы меня утомили, девочки. Хаори, лови-ка… — Дэмиан достал из внутреннего кармана пиджака визитную карточку с ее алой татуировкой посреди и метнул, Хаори поймала ее двумя пальцами.

— Незаконный контракт? — поинтересовалась Хаори.

— Практически. Не спеши отправляться на задание, дождись моего указания. Алаар, как там эфир? Наша встреча с господином волшебником все еще актуальна?

Барс облизнулся.

— Дэмиан, будь острожен. Он очень опасен. Нам нужно будет узнать о нем как можно больше информации. Хаори это и тебя касается.

Когда Хаори наконец почувствовала себя частью целого, и обрела новый дом и почву под ногами в организации… и отправляясь на последнее в своей жизни задание, спустя шесть месяцев после того разговора в комнате совещаний… она уже знала, что в клане произошло что-то… Мастер Ики исчез, пропал таинственным образом, после того, как Магрогориан послал его в Амин… но вот чего она не знала, что Вселенная уже двумя ногами вступила в эпоху Волшебника Измерений.

Трусость

Мир Эдо — Эльсшфера.

— Я проявила трусость, верно? — голова Аманэ лежала на коленях у мастера Ики. Шел седьмой лунный цикл, ее живот уже вырос, она мало двигалась, только изредка выходя в лес, чтобы прогуляться, ее поселили за главным поместьем в удаленном маленьком храме, с покосившимся от ветхости несущими стенами. Ики навещал ее в каждый приезд в Эльсшферу, но даже он понимал, время Аманэ тает на глазах…

— Как это? — он казался таким беззаботным, что Аманэ хотелось плакать каждый раз, когда он проводил время с ней, отдавая ей дань уважения, как глава клана.

— Ну, тогда… ведь мне бы позволили его любить и быть с ним до конца… а я убила его… потому что испугалась, что больше не являюсь частью клана… еще ведь мне пришли в голову эти мысли… о том, для чего мы сражаемся и почему не можем жить нормальной жизнью… я переступила черту.

— Но не трусость! Ты поступила опрометчиво, это да… что для тебя не характерно… и необдуманно, но это не было проявлением трусости. Я так не считаю.

Аманэ засмеялась, сейчас ей редко удавалось засмеяться или даже улыбнуться.

— Такое ощущение, что вы говорите так из жалости, Ики-сама.

— Нет, ни в коем случае. Жалкой я тебя не считаю. Я считаю, что ты сильная, Аманэ. И тебе нужно быть сильной, как и всем девушкам в клане. Тебе нужно быть особенно сильной… чтобы все принять, как есть…

— Принять, как есть…

Ики потянулся за стаканом горячего отвара волшебных трав и напоил девушку.

— Сейчас боль немного утихнет.

— Вы любите ее?

Ики многозначительно оглядел Мурасамэ — свой черный демонический меч, лежавший рядом с ним.

— Вероятнее всего люблю и желаю больше всех на свете.