Игра лорда Эшфорда - [34]

– А я радуюсь только тому, что мы обе добрались до дома целыми и здоровыми, – только и сказала она в ответ.

Джоанна отпустила служанку и, накинув шелковый халат, села в кресло у окна, которое выходило в маленький сад за домом. Она любила читать у окна или просто сидеть и глядеть на сад, любуясь красотой и совершенством аккуратных клумб с розами. Но сегодня она не замечала всей этой многоцветности и пестроты, и единственным ароматом, который она чувствовала, несмотря на открытое в благоухающий сад окно, было зловоние тюрьмы. Кажется, она никогда его не забудет.

Джоанна устала. И сердце заболело. Столько лет она ждала, что Тони в один прекрасный день увидит в ней женщину. Ту женщину, которая влюблена в него с детства. Она улыбнулась, вспомнив, как много лет назад пинала его ногами и стучала по нему кулачками. Это был, пожалуй, единственный раз, когда она посмела не только откровенно, но и со страстью выказать к нему свое отношение. Мечтая о Тони как о своем верном Ланселоте, она пыталась вообразить, что чувствует дама, когда рыцарь поднимает ее на руках и сажает перед собою на коня, а потом они уносятся вдаль. В действительности с его стороны была только бережная заботливость, с которой он подсаживал ее на свою лошадку, чтобы потом повести пони с пассажиркой под уздцы по направлению к дому. А если вспомнить тот раз, когда он у дерева оправдывался и извинялся сквозь смех – как же он хохотал! – то какой уж там “благородный рыцарь без страха и упрека”. Ох, да кто спорит, может, лучше ей было влюбиться в Неда – даже в тот раз он оправдывался всерьез и извинялся по-настоящему. Но Нед был весь какой-то правильный, чересчур положительный: и надежный, и добрый, и постоянный. А Тони был переменчив, забавен и притягателен.

С самого начала бесполезно было на что-то надеяться, и Джоанна утешала себя тем, что с нее довольно и того крошечного местечка в сердце Тони, на которое он расщедрился. Даже когда на ее глазах он ухаживал за леди Фэрхейвен, она почти убедила себя в том, что он делал это только из-за денег. Но сегодня Джоанна поняла, что обманывалась. Тони, оказывается, заботился о Клодии. Она была ему небезразлична. Может, он и не любил ее, но, как он сам сказал, дорожил ею так же, как он дорожит Джоанной. А жениться собрался на Клодии. И женился бы. Не случись того, что произошло в ту ночь, когда в дом его невесты забрался незваный гость. Тони женился бы на Клодии, потому что у той хватало денег для спасения Эшфорда, а у Джоанны таких денег нет.

Джоанна чувствовала себя так, словно до сих пор привязана к тому проклятому дереву и ждет, ждет, ждет, когда же Тони вспомнит о ней, поймет, что та, которую он оставил у себя за спиной, очень много значит для самого Тони. Но он упорствовал в своей беззаботности и беспечности. Джоанна хотела, чтобы он сию минуту оказался перед нею. Как бы она на него накинулась и закричала бы во весь голос: “Вот она я, и я люблю тебя! Слышишь?”

Однако сейчас он узник. Теперь ему уже приходится ждать.

Любовь обернулась для нее тяжким грузом. На глаза навернулись слезы, а злость стала куда-то отступать и вскоре совсем пропала. Сначала тихонько, потом все сильнее слезы потекли по лицу, а она, как будто глядя со стороны, видела, как они текут и падают на зеленый шелк, оставляя мокрые пятна на халате.

Как тяжело прятать от всех свои чувства и делать вид, что они квиты.

Джоанна надеялась, что расследование Нейлора окупится. Но даже когда Тони освободят, от него отвернется почти все светское общество. Ей ни к чему поступать как все. Но отдалиться от него, пожалуй, следовало бы. Она давно уже обещает крестной навестить ее в Кембрии[9] и погостить подольше. Так она и сделает: дождется, когда Тони выпустят, а там, глядишь, и сезон кончится. И уедет она от него подальше, на все лето. А домой вернется уже без этих глупых детских чувств.

18

Марк Хейлзуорт был сильно раздосадован. На следующий день после убийства Клодии он поспешил к Рересби, стряпчему Джастина, рассчитывая выведать подробности ее последней воли. Марк надеялся, что скончавшаяся родственница легкомысленно замешкалась с упорядочением наследственных формальностей. Если она и в самом деле поленилась переписать завещание, то все, что ей принадлежало, автоматически переходит к нему. Но этот Рересби разве потерпит, чтобы его подопечная беззаботно радовалась жизни? Такой уж он прекрасный юрист – старательный, предусмотрительный, заботливый, дьявол его побери!

– Леди Фэрхейвен распорядилась касательно своего завещания сразу же после смерти покойного графа, милорд, – соизволил сообщить Марку этот опытный поверенный.

– Понимаю. – Марк вздохнул с облегчением. Скорее всего, придется подождать какое-то время, но Клодия, судя по всему, оставила все деньги одному ему.

– Разумеется, она внесла небольшие изменения в завещание. За несколько недель до своей гибели, – добавил Рересби. Старик недолюбливал нынешнего лорда Фэрхейвена и в душе радовался, сообщая графу дурные новости.

– Изменения? Какого рода изменения?

– О, боюсь, что я не могу посвятить вас в подробности, сэр. Прежде чем тайна ее смерти не будет раскрыта, ее завещание не может быть оглашено официально и на людях.