- Вы с Верикой успели подружиться, - заметила Рина.
- Да, дети меня, как ни странно, любят, - усмехнулся я.
Я, правда, нечасто с ними сталкивался, но иногда приходилось.
- Значит, чувствуют в тебе хорошего человека.
- Во мне? – Не сумел сдержать смеха. – Прости, Рина, но здесь ты ошибаешься. Кого-кого, а меня уж точно хорошим человеком назвать нельзя.
- Почему? – спокойно поинтересовалась она.
- Есть причины.
- Удивительно, я пока их не заметила. Да, у тебя несколько… эксцентричный характер, но и только.
Я уставился на Рину. Эксцентричный? Можно и так сказать, конечно, но за последние дни моя спутница видела достаточно, чтобы понять – я не тот человек, которого можно назвать хорошим. Впрочем, я не торопился рассеивать её заблуждения. Мы с ней еще не доиграли партию, начатую в доме губернатора. Вот только рассматривать Рину как объект для тренировки своего обаяния становилось все сложнее. Не хотелось её обижать. Она была доброй, в ней чувствовался внутренний стержень. Я всегда уважал таких. И сейчас тоже проникся уважением, но внутри все-таки тлел огонек желания – покорить, переиграть. Голос разума твердил, что это не мое желание. Сам я слегка утомился после наших последних приключений. Но в том-то и дело, что окончательно отделить свои желания от поползновений демона я не мог. А демон вел себя подозрительно тихо после того, как пала печать. Что-то уже задумал?
Я закусил губу.
- О чем ты думаешь? – тут же заметила Рина.
- Да так, о всяких мелочах.
Ничего от неё не скроешь! Моя спутница стала излишне проницательной. И мне это не нравилось.
- Слушай, раз уж нам нечем заняться… Том начал учить меня альзеанскому. Может, продолжим?
Почему нет? Все какое-то развлечение.
- Хорошо, - сказал я. – Только вынимай устройство из уха, оно будет мешать.
- Чем? – Рину было не так просто провести.
- Ну, ты же будешь сразу слышать перевод. Это собьет тебя с толку. Давай же!
Она посомневалась мгновение – и на ладони оказался уже знакомый шарик.
- А знаешь, я так мечтаю его разобрать, - сказала мне.
- Разобрать? Зачем? – не сразу понял, что она имеет в виду.
- Как это? Взглянуть, что там внутри. Это же так интересно.
И взгляд Рины зажегся знакомым огнем. Я сам бывал таким, когда затевал очередную многоходовую стратегию и пытался вычислить, к чему она приведет. Видимо, у Рины была своя страсть, и сейчас эта страсть покоилась на девичьей ладошке.
- Вернемся в Виардани, разберешь, - сказал ей. – Будет скверно, если ты вдруг останешься без переводчика.
- Да, ты прав, - украдкой вздохнула Рина. – Ладно, давай начнем урок.
- Хорошо.
Что бы ей сказать.
- Я люблю тебя, - произнес по-альзеански.
Рина старательно повторила фразу.
- Еще раз, - потребовал я, наслаждаясь словами. Моя ученица пыталась уловить каждый звук.
- Что это значит? – спросила она.
- Повтори еще раз, тогда скажу.
Рина нахохлилась и стала похожа на синицу, одну из тех, что обычно кружили в дворцовом парке. Но – повторила.
- Ты только что трижды призналась мне в любви, - рассмеялся я и тут же пригнулся, увернувшись от удара негодующей Рины. Она промахнулась, пошатнулась – и рухнула в мои объятия.
- Ден!
- Что? – снова усадил её рядом. – Ладно, говори сама фразу, а я буду переводить её на альзеанский.
Развлекались мы долго. Это оказалось забавно и занятно – вот так перебрасываться фразами. Рина раскраснелась от удовольствия – язык давался ей легко и свободно.
- Видишь, есть толк от переводчика, - говорила она. – Многие слова я уже запомнила, когда им пользовалась. И само построение фраз, предложений. Так, пока доедем до столицы, я буду уже сносно говорить по-альзеански.
Я был с ней согласен – получалось, и правда, хорошо. Поэтому и учеба нам обоим была в радость. Мы остановились лишь пару раз, чтобы перекусить, затем я забрался на козлы, а Рину оставил на попечение Тома, хотя она и тут боролась за равноправие, чтобы мы дали ей управлять экипажем. Конечно, мы не согласились. Не та погода – кстати, ясный зимний день внезапно завьюжил. Легкие снежинки засыпали волосы. Я начал скучать по побитому молью берету, который почил в доме губернатора. Главное, чтобы краска не слезла с волос.
- Давай, лучше я, - окликнул меня Том.
Для него управление экипажем действительно казалось привычнее, и он угадывал дорогу, которую я мог потерять. Поэтому я оставил лошадей на него, а сам перебрался к Рине.
- Погода портится, - сказал ей, отряхиваясь от снега. – Как бы нас совсем не замело.
- Замерз? – засуетилась она, доставая откуда-то из-под сидений одеяла, о существовании которых я и не знал. – Держи, грейся скорее.
- Боюсь, спасет меня только человеческое тепло.
Я, конечно, шутил, но Рина восприняла шутку всерьез. Стащила с меня промокший плащ, села рядом и укутала нас обоих одеялом. По телу медленно разливалось тепло. Странное ощущение, непривычное. Я ловил его и спрашивал себя, откуда оно взялось. Но позволил себе расслабиться и закрыть глаза, опустил голову на плечо Рины и почти уплыл в дрему, когда услышал голос Тома, забравшегося внутрь:
- Метель усиливается. Впереди деревня. Может, рискнем?
- Уже раз рискнули, - ответила Рина. – Оказались в рабстве.
