Игра Эндера. Глашатай Мертвых - [4]

«Вот только выживу ли я в этих играх?» — подумал Эндер. Он надел маску, которая обхватила его лицо, словно плотно прижатая рука. «Но это совсем не так, как быть чужаком на самом деле, — подумал Эндер. — Ведь их лицо — это никакая не маска, это и есть их лицо. Интересно, играют ли они с масками людей у себя дома? И как они нас называют? Слизняками, наверное. За то, что мы такие мягкие и жирные по сравнению с ними».

— Берегись, слизняк, — сказал Эндер.

Через узкие прорези для глаз он с трудом видел Питера. Питер улыбнулся.

— Что? Слизняк? Ладно, чужак-сопляк, посмотрим, как ты разобьешь эту свою физиономию.

Эндер не мог наблюдать за тем, что делает Питер. Маска лишала его бокового зрения. Сначала он почувствовал, что тело Питера напряглось, затем от сильного удара сбоку по голове он потерял равновесие и рухнул в ту сторону, откуда пришелся удар.

— У вас, чужаков, плоховато со зрением, верно? — усмехнулся Питер.

Эндер начал стаскивать с себя маску. Питер приставил носок своей ноги к его паху.

— Не снимай, — сказал он.

Эндер поправил маску и убрал от нее руки. Питер надавил ногой. Эндера пронзила боль, от которой он согнулся пополам.

— Ляг прямо, чужак. Сейчас мы займемся твоей вивисекцией. Наконец-то мы взяли одного из вас живым, и теперь сможем посмотреть, как вы работаете.

— Питер, перестань, — попросил Эндер.

— Что ты сказал? Значит вы, чужаки, можете угадывать наши имена, вы умеете притворяться прелестными, беззащитными детишками, чтобы вас все любили и защищали. Со мной это не пройдет. Я вижу тебя насквозь. Все считают тебя человеком, маленький Третий. Но мне-то ясно, что ты — чужак.

Питер сделал шаг в сторону от лежащего на полу Эндера, но затем внезапно упал прямо на него и вдавил колено ему в живот прямо под ложечкой. Он постепенно переносил на это колено все большую часть своего веса. Стало трудно дышать.

— Так я могу тебя убить, — прошептал Питер. — Буду давить все сильнее и сильнее, пока ты не умрешь. А потом скажу, что не знал, что это может повредить, что мы просто играли, и мне поверят, и все будет чудесно. А ты будешь мертв. И все будет чудесно.

Эндер не мог ничего ответить, в его легких почти не осталось воздуха. То, что говорил Питер, могло быть правдой. Возможно, это была неправда, но она вот-вот могла превратиться в правду.

— Я не вру, — сказал Питер. — Думай, что хочешь, но это правда. Тебя разрешили только потому, что я был очень перспективным. Но у меня дело не пошло, у тебя это лучше получилось. Они считают, что ты лучше, ну а мне ни к чему маленький братец, который лучше меня. Мне ни к чему Третий.

— Я все расскажу, — вмешалась Вэлентайн.

— Никто тебе не поверит.

— Мне поверят наверняка.

— Тогда тоже можешь попрощаться с жизнью, сестренка.

— Ну конечно, в это уж точно все поверят: я не знал, что Эндер от этого умрет. А когда он умер, я не знал, что и Вэлентайн от этого тоже может умереть.

Давление чуть-чуть ослабло.

— Ладно, значит не сегодня. Но когда-нибудь, когда вы двое будете не вместе, произойдет несчастный случай.

— Болтун, — сказала Вэлентайн. — Ты вовсе так не думаешь.

— Не думаю?

— И знаешь, почему? — спросила Вэлентайн. — Ты мечтаешь когда-нибудь стать членом правительства. Хочешь, чтобы тебя избрали. Но этого никогда не случится, если твои противники смогут раскопать тот факт, что твои брат и сестра погибли при странных обстоятельствах, когда были совсем маленькими. А еще потому, что есть письмо, которое хранится в моем секретном файле. Его найдут после моей смерти.

— Не забивай мне голову подобной ерундой, — сказал Питер.

— Там говорится о том, что я умерла не своей смертью, что меня убил Питер. И что если он еще не успел убить Эндера, то скоро сделает это. Этого мало для того, чтобы тебя осудили, но вполне достаточно, чтобы навсегда помешать твоему избранию.

— Теперь ты — его монитор, — сказал Питер. — Смотри хорошенько и днем, и ночью. Не отходи от него ни на шаг.

— Ты что, считаешь нас с Эндером идиотами? Наши баллы такие же высокие, а кое в чем и выше твоих. Все мы удивительно умные детки. И ты не самый умный из нас, ты просто самый большой.

— Я знаю. Но однажды тебя с ним не будет, ты просто забудешь. И вдруг ты все вспомнишь и побежишь к нему, а с ним будет все в порядке. И в следующий раз ты уже будешь беспокоиться не так сильно, и побежишь не так быстро. И каждый раз с ним будет все в порядке. Ты подумаешь, что я забыл, и даже если ты вспомнишь эти мои слова, ты все равно так подумаешь. Так пройдут годы. А затем произойдет ужасное несчастье, я обнаружу его тело и буду безутешен, и ты вспомнишь этот разговор, Вэл, но ты будешь стыдиться своих мыслей, так как будешь считать, что я стал другим, и что это — всего лишь несчастный случай, и что с твоей стороны жестоко даже вспоминать то, что было сказано мной в какой-то детской ссоре. Не считая того, что все окажется правдой. Я все запомню. Он умрет, а ты для его спасения и пальцем шевельнуть не сумеешь. А теперь продолжай думать, что я всего лишь самый большой.

— Самая большая задница, — сказала Вэлентайн.

Питер вскочил и бросился на нее. Но она увернулась. Эндер содрал с себя маску. Питер плюхнулся на кровать и расхохотался. Он смеялся громко, с самым неподдельным весельем, до слез в глазах.