Игра Эндера. Глашатай Мертвых - [3]

Хотя Эндеру было всего шесть, он знал неписаные правила мужского поведения в бою. Запрещалось бить противника, беспомощно лежащего на земле; так могло поступать только животное.

Поэтому Эндер подошел к неподвижно лежащему на спине Стилсону и жестоко, с силой, пнул его по ребрам. Стилсон застонал и откатился в сторону. Эндер обошел его и пнул еще, на этот раз в пах. Стилсон не мог издать ни звука, он лишь согнулся пополам, и из его глаз потекли слезы.

Затем Эндер холодно оглядел собравшихся.

— Вы, может быть, хотите собрать команду против меня? Вы, пожалуй, смогли бы хорошенько меня отдубасить. Но вначале запомните, что я делаю с теми, кто пытается меня унизить. Тогда вы, может быть, подумаете и о том, что с вами случится, когда я до вас доберусь, и насколько плохо вам будет.

Он пнул Стилсона в лицо. Кровь из его носа брызгами разлетелась по полу.

— Вам будет не так плохо, — сказал Эндер. — Вам будет хуже.

Он повернулся и пошел прочь. Никто его не преследовал. Он свернул за угол, в коридор, выходящий к автобусной остановке. Сзади были слышны голоса ребят:

— Эй, посмотрите на него. Он совсем готов.

Эндер прижался лбом к стене коридора и плакал до тех пор, пока не подошел автобус. «Я такой же, как Питер. Стоило только убрать мой монитор, и меня не отличить от Питера».

Глава 2. ПИТЕР

— Итак, монитор снят. Как он?

— Когда проводишь несколько лет в теле другого, то начинаешь ощущать этого другого изнутри. Теперь, глядя на него, я не могу представить, что он чувствует. Я не привык разбираться в выражениях его лица. Я привык переживать вместе с ним.

— Перестань заниматься психоанализом. Мы — солдаты, а не знахари. Ты же видел, как он расправился с предводителем группы.

— Серьезный подход к делу. Он его не просто побил, он его побил навсегда. Как Майзер Рэкхэм в…

— Ладно, ладно. Итак, Комитет считает, что он нам подходит.

— Почти. Посмотрим, как он сладит со своим братом сейчас, когда снят монитор.

— Его брат… А ты не боишься того, что его брат может сделать с ним?

— Вы сами говорили, что в нашем деле не обходится без риска.

— Я снова просмотрел некоторые из пленок. Ничего не могу с собой поделать. Малыш мне нравится. Думаю, мы сможем вылепить из него то, что надо.

— Конечно, вылепим. Это наша работа. Мы — жестокие колдуны. Заманиваем маленьких каналий пряниками, а затем съедаем их живьем.

* * *

— Мне очень жаль, Эндер, — прошептала Вэлентайн, глядя на его перевязанную шею.

Эндер прикоснулся к стене, и дверь за его спиной закрылась.

— Наплевать. Мне нравится, что его больше нет.

— Чего нет? — в гостиную с полным ртом хлеба и арахисового масла вошел Питер.

В отличие от взрослых, Эндер никогда не видел в Питере десятилетнего мальчишку с густыми и непокорными темными волосами и лицом, которое могло бы принадлежать Александру Македонскому. Если он когда-нибудь и рассматривал Питера, то только для того, чтобы вовремя заметить раздражение или скуку — опасные настроения, которые почти неотвратимо кончались для него болью. Сейчас, когда глаза Питера остановились на перевязанной шее Эндера, в них загорелись злые огоньки.

Вэлентайн тоже заметила это.

— Теперь он такой же, как и мы, — проговорила она, спеша разрядить обстановку прежде, чем Питер успеет нанести удар.

Но на Питера это не подействовало.

— Как мы? Он таскал этого маленького паразита на шее до шести лет. Когда убрали твой монитор? В три. А мой сняли еще до того, как мне исполнилось пять. Он чуть было не справился. Маленький ублюдок. Маленький чужак.

«Все нормально, — подумал Эндер. — Говори, говори, Питер. Разговор — это прекрасно».

— Ну, лишился своих ангелов-хранителей? — продолжал Питер. — Кто теперь будет узнавать, не больно ли тебе? Кто услышит, что я тебе скажу, кто увидит, что я с тобой сделаю? Ну что? Как это тебе нравится?

Эндер пожал плечами.

Внезапно Питер улыбнулся и захлопал в ладоши, дурашливо кривляясь.

— Давай сыграем в астронавтов и чужаков, — сказал он.

— Где мама? — вмешалась Вэлентайн.

— Вышла, — ответил Питер. — Я за старшего.

— Тогда я позвоню папе.

— Иди звони. Сама знаешь, что его никогда нет на месте, — ответил Питер.

— Хорошо, сыграем, — вдруг произнес Эндер.

— Ты будешь чужаком, — сказал Питер.

— Пусть он хоть раз будет астронавтом, — попросила Вэлентайн.

— Не твоего ума дело, толстуха, — сказал Питер. — А ты, поднимайся наверх и выбирай себе оружие.

Эндер знал, что это будет плохая игра. И дело вовсе не в победе. Когда ребята играли в коридорах, армия на армию, то чужаки все равно никогда не побеждали, а сама игра временами становилась слишком злой. Здесь, в квартире, игра будет злой с самого начала, и, вдобавок, чужак не сможет отключиться и выйти, как это делают настоящие чужаки в настоящих войнах. Здесь чужак будет в игре до тех пор, пока астронавт не решит, что пора кончать.

Питер выдвинул нижний ящик и достал оттуда маску чужака. Мать была недовольна, когда Питер купил ее, но отец возразил, что войну не спрячешь, пряча маски чужаков и запрещая своим детям играть с моделями лазерных пистолетов. Гораздо полезнее играть в войну, чтобы иметь лучшие шансы на выживание в том случае, если чужаки появятся вновь.