Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом - [42]

Кто-то закричал: «Он в эфире!» Я быстро закрыла экран монитора темным фильтром, выскочила из-за стола и поспешила к телевизору, чтобы посмотреть выступление госсекретаря Колина Пауэлла в ООН. На календаре было 5 февраля 2003 года, и после доклада президента Буша прошло всего три недели.[29] Мои коллеги строили всевозможные предположения о том, какие доказательства представит Пауэлл, чтобы оправдать решение США начать войну. Несмотря на то что мы не покладая рук собирали разведданные о наличии в Ираке ядерного и другого оружия массового уничтожения, практически все, что нам удалось найти, — это какие-то фрагментарные и случайные сведения, и потому нас все больше охватывало чувство коллективного разочарования. До меня доходили слухи, что сам госсекретарь в предшествующие недели дневал и ночевал в штаб-квартире ЦРУ, чтобы окончательно согласовать текст своей речи и упомянутые в ней источники с руководством ЦРУ и Госдепартамента. Я предполагала, что в каком-то смысле выступление Пауэлла будет напоминать спектакль театра кабуки: безупречная репутация госсекретаря поможет убедить мир в правомочности решения, которое администрация уже приняла. Тем не менее я испытывала к Пауэллу колоссальное уважение — однажды я слышала его выступление в актовом зале Управления и не могла не оценить его красноречие и природное обаяние.

Мы, несколько сотрудников, побросали свои дела и задрали головы к свисавшему с потолка телевизионному монитору. Над правым плечом Пауэлла отчетливо вырисовывалась знакомая фигура: Джордж Тенет — с усталым лицом, но при бодро-голубеньком галстуке. Его присутствие нельзя было истолковать иначе как полную солидарность ЦРУ с каждым словом госсекретаря. Пауэлл, обладатель глубокого бархатного баритона, выступал эффектно. Он показывал высокому собранию ампулу с белым порошком, провозглашал его сибирской язвой и напоминал, к каким ужасающим последствиям способно привести даже ничтожное его количество; он включал аудиозапись разговора офицеров иракской армии, обсуждавших, как им уклониться от предстоящей инспекции ООН, в доказательство того, что Ирак придерживается политики увиливания и обмана; он демонстрировал мутноватые черно-белые спутниковые снимки предполагаемых военных заводов, бункеров, грузовиков с дезактивационными установками. Он убедительно выстраивал неопровержимое, казалось бы, обвинение против Саддама.

Выступление было эффектным, но я знала, что ключевые положения в нем не выдерживают критики. Больше всего меня потрясло упоминание о якобы имевшихся у Ирака передвижных лабораториях биологического оружия. Описание лабораторий госсекретарь явно заимствовал из крайне ненадежного источника — сообщений одного перебежчика, бывшего офицера иракской армии, который проходил у нас под кодовой кличкой Крученый Мяч.[30] Этот самый Крученый, запойный пьяница, в то время проживал уже в Германии. Его отчеты ни одной проверкой не подтверждались, а немецкая служба ХХХХХХХХ, несмотря на наши неоднократные запросы, не давала разрешения на встречу Крученого Мяча с кем-либо из сотрудников ЦРУ. Хотя официально этот источник вышел из доверия только в июне 2004 года, но уже давным-давно всем было известно, что полагаться на сведения, исходящие от Крученого, нельзя, поскольку они сплошь и рядом сфабрикованы. Позже мы с коллегами узнали, что речь Пауэлла поразила не нас одних. В статье, опубликованной в «Лос-Анджелес таймс» 20 ноября 2005 года, сотрудник немецкой ХХХХХХХ впервые открыто упомянул агента по кличке Крученый Мяч. «Для нас это стало настоящим потрясением, — признался он. — Майн готт! Мы же столько раз им [ЦРУ] говорили, что это неподтвержденная информация». Немецкая сторона заявила, что сведения, поступавшие от Крученого, часто бывали неконкретными, по большей части из вторых-третьих рук, и проверке не поддавались, — а ведь они имели дело с ним как с агентом уже шесть лет. И тем не менее вот вам, пожалуйста, госсекретарь Пауэлл выступает по телевизору перед многомиллионной аудиторией и во всеуслышание пугает всех тем, что в иракских передвижных лабораториях за один только месяц можно вывести столько поражающих бактерий, что они «уничтожат тысячи и тысячи людей». Тайлер Драмхеллер, тогдашний глава Европейского отдела ЦРУ, отвечавший за дело Крученого Мяча, тоже был потрясен. В 2005 году он ушел на пенсию и в 2006 году написал книгу «На грани: взгляд изнутри, или Как Белый дом скомпрометировал американскую разведку». Драмхеллер рассказывает, что вечером, накануне выступления Пауэлла, он лично позвонил Тенету и уже не в первый раз предупредил, что «с немецкими данными не все ясно». Его отдел занимался тем, что старательно изымал наиболее вопиющие в своей бездоказательности фрагменты сообщений Крученого Мяча. Тенет рассеянно ответил: «Да-да-да, не беспокойтесь. Мы все вымотаны. Мне нужно идти». Драмхеллер справедливо указывает, что, хотя в речи госсекретаря злополучному Крученому Мячу был уделен лишь небольшой пассаж, именно эта часть его выступления «сыграла решающую роль, потому что содержала намек не только на вероятность, но и на реальную возможность» [применения ОМУ]. Драмхеллер продолжает: «Кто-то где-то вспомнил про сообщения Крученого Мяча и вытащил их на свет божий». Аналитики Центра по контролю над вооружениями впервые начали обсуждать их с руководством ЦРУ в августе 2002 года, как раз накануне рассылки «Национальной разведывательной оценки» (НРО). Как теперь выясняется, донесения Крученого практически совпадали с информацией, полученной от сторонников движения «Иракский национальный конгресс» (ИНК) во главе с Ахмадом Чалаби — оппозиционной Саддаму коалиции, тогда еще получавшей «стипендию» в размере 350 тысяч долларов от Министерства обороны США