Иглы мглы - [31]

Минуло и отошло…

Оглянулся в электричке,

в запотевшее стекло

глядя больше по привычке.

Лишь последняя труба

старенького химзавода

зацепила без труда,

как насущная забота,

память… Разом обожгла,

к горлу комом подкатила;

вмиг пропала — не была

ирреальная картина,

чтобы вспомниться потом:

родина, влюбленность, детство,

куст сирени, отчий дом…

Никуда от них не деться!

В сутолоке городской

мне еще не раз поможет

то, что я чуть-чуть иной,

загородный, непохожий;

что к истокам каждый год

мне еще легко вернуться…

Где он — жизни поворот?

И опять не обернуться.

Повернуть — узка тропа.

Кратки прожитые годы.

Дом. Сирени куст. Труба.

Дым отечества…

10.04.71

* * *

Благоприятная весна.

Благоприятная погода

для музыки, и парохода,

и пробужденья ото сна.

Бери коричневый рюкзак

и золотистую гитару;

а с ней на пару, с ней на пару

смелее голос, легче шаг.

Подайся вверх по Чусовой.

Изведай там такие дали,

что прежде радостно страдали

незнаньем стрелки часовой.

Открой, коль ты не открывал,

в себе самом такие мысли,

как этот лес, как эти выси,

как бездной пахнущий провал.

В нем бьется синяя река,

как жилка на виске, как жилка…

Оставь секундные ужимки,

смотри — прошедшие века.

Здесь станет многое видней,

река тебе подскажет дело;

и кажется, что нет предела

и мыслям, и лесам, и ей.

22.06.67

ДЕТСТВО В КРУГЛОВКЕ

Я открывал за домом дом…

Гремели ставни, словно гром…

Я открывал за садом сад,

где вишни спелые висят,

речонку с неглубоким дном,

луга за илистым прудом…

Я открывал за домом дом…

За миром мир я открывал,

Хоть этого не понимал.

1965

* * *

Ты старинное русское имя

на сегодняшней карте найди

и стремглав поезжай во Владимир,

в Золотые ворота войди.

И откроется чуткому взору

красота заповедных затей:

соболиные шапки соборов

и могучие стрелы церквей.

Ветер Времени, мощный и резкий,

колокольным ударит крылом;

и отныне рублевские фрески

не померкнут в сознанье твоем.

Здесь — глазами владимирских зодчих,

сотворивших высокий музей

ты вглядишься острее и зорче

в стены храмов и в лица друзей.

4.08.68

ЧУВСТВО

Что-то происходит с нами,

потянулись к старине;

может, стосковалась память

по музейной тишине…

нет, отыскивая круто

прапрапрадедов следы,

постигаем в ту минуту

назначенье красоты,

что несла от века к веку,

сохраняя свой запал,

будущему человеку

вечных истин идеал.

Чувство Родины, России

в нас острее запоет

от небесной звонкой сини

и рябинки у ворот.

Ступишь на дощатый мостик,

ахнешь сам — а что с тобой?!

Вроде ты поехал в гости,

а попал к себе домой.

1970 — 7.07.72

* * *

Смотрю в окно, как будто в сруб колодца.

Перо в руке — для рифм громоотвод.

Вздохнет жена. Дочурка шевельнется.

Из крана капля звучно упадет.

Спешу собрать мгновенных мыслей россыпь,

завороженный белизной бумаг.

Настольной лампы вечный знак вопроса

обыденности разгоняет мрак.

Бессонница. Склоняюсь над стихами.

Ночь. Тишина. Давно уснули все.

Соседний дом с притихшими огнями

как самолет на взлетной полосе.

17.03.72

БЕЛЫЙ СНЕГ НА СТАНЦИИ ЛЯДЫ

Памяти моей бабушки Василисы Матвеевны Устиновой

Белый снег на станции Ляды.

В городе такой еще не выпал.

Впрочем, может, он асфальтом выпит.

Вытоптан. Расхватан на следы.

Белый снег на станции Ляды.

По нему ступать куда неловко

кажется, обронена обновка.

Кем — поди дознайся, догляди.

Я по снегу этому иду.

Ветер оттопыривает полы

у пальто… Веду с собою споры,

думаю о чем-то на ходу.

Я по снегу этому иду,

чувствуя неясную провинность:

бабку нынче навестить — повинность,

выберусь — как время украду.

Словно кто под локоть подтолкнет,

оглянусь на станционный домик.

Он в летящем снеге быстро тонет

и при каждом шаге отстает.

Словно кто под локоть подтолкнет,

вспомню детство, редкие наезды,

жалкие гостинцы и надежды,

что уж бабка все легко поймет.

В памяти мелькнет, что обещал

сам себе заботиться о бабке;

в детстве все на обещанья падки,

вот и я не выдержал, солгал…

В памяти мелькнет, что обещал

раз в сорок восьмом буханку хлеба;

снова налегке шагаю… Небо

сеет снег в разверзшийся прогал.

Белый снег на станции Ляды.

В городе такой еще не выпал.

Впрочем, может, он асфальтом выпит.

Вытоптан. Расхватан на следы.

Белый снег на станции Ляды.

По нему ступать куда неловко

кажется, обронена обновка.

Кем — поди дознайся, догляди…

8.11.73

СТИХИ О ДОЧЕРИ

1

Улыбаюсь, катая коляску.

Сильный ветер в лицо, снегопад.

Я ему за небритую ласку,

как мальчишка забеганный, рад.

И деревья мне небо не застят,

пусть оно неприветно слегка.

Я сейчас не мечтаю о счастье.

Я, наверное, счастлив пока.

Снег — что сахар и тоже не чудо.

А весною он — лед. Леденец.

Громыхай же, коляска, покуда

для зимы не наступит конец.

Я хочу, чтоб легко шелестели

над страной, как страницы, снега;

и в дочуркином маленьком теле

не селились ни хворь, ни туга!

Мы, свернув, пропадем в переулке

и, пыхтя, на четвертый этаж

после нашей воскресной прогулки

подниму удалой экипаж.

Снег все так же идет за окошком.

Чистый. Светлый. Мукою мука.

Падай, ласковый. Вроде — немножко,

а хватает тебя на века.

29.11.70

2

Плачет дочь моя. Режутся зубы.

В нашем доме опять беготня.

Мне подскажут: держал на весу бы…

Я вздохну: "Лучше бы у меня…"

Плачет девочка. Не засыпает.

В окна смотрит усталая ночь,

вместе с матерью Спока читает

и, как папа, не может помочь.

Зубы режутся. Сложное дело!

Каждый — крепок. И бел. И остер.