Иерусалимские дневники - [19]

Шрифт
Интервал

большинству всегда удавалось сбежать или спрятаться в к-нибудь пещерке, откуда по уходу ловцов мы снова вылезали.. Полиция гор, особенно ночью,

боится и не знает их… Тем, кто попался – открыли дела, но не трогали… и вот… нашли время… Как это там :"величие наказания не в его жестокости, а в его

неотвратимости…" Учителя, о к-ром я писал все- таки вернули на работу, побоялись Верх.суда, кстати, на беседе с ним в Гл.управлении мин.прос.

выяснилось, что ген.директор, начавшая всю эту бодягу вообще не удосужилась даже полностью прочитать его письмо и даже там утве ждала в голос :"Раз

он говорит, что Рабин ошибался – значит он косвенно оправдывает его убийство!" От бедолаги – учителя потребовали письменно написать, что он осуждает

сам факт убийства Рабина (как будто бы этого не было в его письме ?), но все таки отпустили с миром. Прости за отсутствие оптимизма.Миша. 28 ноября.

Шалом!……..Вот Вам еще маленькая зарисовка нажего житья -БИТИЯ.

В воскресенье рано утром уехал в Иерусалим, у меня был семинар преподавателей традиции – на весь день, с обедом и ужином, с отменой вечерних занятий.

Вечером, после всего,пошел послушать доклад своей хорошей знакомой – на семинаре о сектах периода Второго Храма, затянувшийся почти до 10 вечера,

ночевал у своего приятеля – в Маале-Адумим, попивали арак и смотрели по кабелю юбилейный концерт ДДТ. Уже когда был у него – улышал по радио

какой-то кусок сообщения, что в 5 вечера обстреляли Кдумим, сразу рванулся к своему сотовику – звонить, но оказалось, что стреляли не по домам, а по

джипу на дороге, на выезде к деревне Джит, легко ранили солдата. С утра – снова Универ (до 18 ч.), а потом – автобус домой. Уже в начале дороги, у

поворота на Бейт-Эль нас тормознули, на дороге стояло 4 бронеджипа и не пропускали частные машины, наши солдаты с джипа сопровождения уговорили

пропустить автобус, т.к. он бронирован, проехали еще метров 800-1000 – снова 5-6 джипов на обочине светят куда-то в бок прожекторами, еще через 5-7 км -

кордон у поселения Офра (ворота поселка закрыты, машины оттуда не выпускают, полно солдат) – снова ждем, едем – не доезжая до вади Харамия (где

недавно убили учительницу из Долева) – снова кордон, звуки стрельбы на холмах над дорогой…. А вообщем-то красиво – чернота ночи, утюги гор,

прозрачные лучи прожекторов, мешковатые серо-зеленые фигуры солдат…далекие огни поселков… и автобус, как космический корабль, прет через бездну

враждебной Вселенной… Я думаю, что мои попытки увидеть это все через призму литературы – это защитная реакция на абсурд, нечто подобное в

восприятии описывает Шекли в «Обмене разумов». Еле дозвонился домой (в этих местах много "мертвых зон" – Авиталь, оказывается уже минут 40

пытается звонить мне, услышав по радио, что около Офры обстрелян автобус (оказалось, что стреляли по школьному автобусу, шедшему перед нами, но

пули задержало бронестекло)… в середине разговора связь начала рваться в трубке начались сильные щелчки, последнее, что я слышал был ее

срывающийся крик : "Миша, что это за звуки, что у вас там, почему ты замолчал…?" Минут через 10 – какими же они были долгими, я-то ведь понимал – что

показалось ей там, на другом конце линии, дозвонился снова, успокоил ее… В общем приехав домой черт-те знает когда, я пытался выяснить подробности,

но в сводках новостей уже ни о чем и не упоминали – все это стало обыденностью, в особ. если нет жертв… Уже наутро по "Аруц 7" услышал, что в то

время, пока мы ехали, на этом участке было целых три обстрела – один за 10 минут до нас и два почти сразу после нас. Вот как мне не везет – едешь-едешь,

и никаких тебе "экшенов", за что, блин, по 30 шекелей за билет плачу ?! (ШЮТКА!!) Ощущение ежедневной игры в рулетку,причем скорее "русскую…" с

патроном в барабане нагана. Но вот, что характерно – нет ощущения страха… скорее волнение за то, что причиняешь боль тем, кто тебя ждет, да вот еще -

волнение, пока не дозвонишься домой и не проверишь – все ли вернулись туда (особенно, когда, в свою очередь, во время езды слышишь в новостях, что

"обстреляна гражданская машина на дороге из Кфар-Сабы возле перекр.Калькилия…", а из дома, когда просишь к телефону Элишеву, – младшие дочки

отвечают : "Она еще не приехала…". Вчера – сново чудо : в Гило пуля чикнула по волосам, пробила дверцу холодильника из которого девочка брала молоко,

– она упала в обморок, мама подумала, что она убита, тоже хлопнулась и попала с серд. приступом в больницу. Всё это было во время визита в Гило нашего

президента – Кацава и его жены (он простой и неплохой дядька), приехавших туда, несмотря на сопротивление Шабака, встретиться с жителями квартир на

обстр.улицах. Он даже переночевал в одной из семей, правда в "тыловой" комнате, окна к-рой выходят назад. Ни Барак, ни его министры их своим

вниманием не сподобили ни разу. Сегодня утром мы услышали, что "в качестве гуманитарного акта к празднику Рамадан" (как р-тат дружеских личных

встреч бывшего нач.Шабака с Раджубом и Дахланом – и это после того, как они одобрили акцию в Хадере и стало ясно, что Дахлан готовил взрыв

школьного автобуса в Кфар Даром, дав инструктаж и дистанционные взрывные устройства исполнителям!) Барак снял блокаду с Газы, возобновил поставки


Рекомендуем почитать
Князь Андрей Волконский. Партитура жизни

Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.


Королева Виктория

Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.


Человек планеты, любящий мир. Преподобный Мун Сон Мён

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заключенный №1. Несломленный Ходорковский

Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.


Дракон с гарниром, двоечник-отличник и другие истории про маменькиного сынка

Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.


Иван Васильевич Бабушкин

Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.