Иерусалим, Хайфа — и далее везде. Записки профессора психиатрии - [8]
Нашим любимым музеем Иерусалима был Музей Израиля, где хранится коллекция произведений искусства, археологических находок и иудаики. Изюминка комплекса — Храм Книги с множеством древних рукописей, в том числе свитки Мертвого моря. Мы любили Сад искусств, где демонстрируется развитие западной скульптуры на протяжении многих веков, Музей изобразительных искусств, Археологический музей им. Рокфеллера и макет Иерусалима времен Второго храма. Макет представляет Иерусалим, каким он был до 66 года нашей эры, когда разразилось Великое восстание против римлян, после которого и город, и Храм были разрушены.
В Иерусалиме есть места, куда мы заходили очень редко, например Меа Шеарим — анклав ультраортодоксальных евреев по образу еврейских кварталов Западной Европы XVIII века. Ортодоксальные евреи носят длинные черные пальто, черные меховые шапки и чулки. Здесь все пропитано религиозной жизнью. Магазины торгуют только кошерными продуктами, традиционной одеждой, а в местных парикмахерских бреют голову, оставляя на висках длинные пейсы. Женщины заняты домом, кухней и детьми, а мужчины проводят время в молитвах и духовных беседах. Обычно религиозные евреи имеют большие многодетные семьи и очень любят своих детей. Жители района не приветствуют чужаков, на субботы и праздники проезд через район перекрыт.
Теракты
В 1993 году премьер-министр Ицхак Рабин подписал с арабами несчастное Соглашение в Осло[16]. Левые активисты — антисионисты поддержали это соглашение, в то время как правые подвергли его резкой критике. Рабина осуждали за то, что он отказался от части исторической родины еврейского народа и нанес удар по безопасности Израиля и его граждан. Это соглашение основывалось на иллюзии о мирных намерениях арабов, и как результат страна получила тяжелые теракты, приведшие к большому количеству убитых и раненых. Теракты в автобусах, на остановках и станциях, направленные против гражданского населения, — это особый почерк палестинских террористов. Примеры не нуждаются в комментариях.
Автобусные теракты в Иерусалиме, 1995–2004 годы[17]
19.05.1995 — Теракт-самоубийство в автобусе; 50 раненых.
21.08.1995 — Теракт-самоубийство в автобусе; 4 убитых, 50 раненых.
25.02.1996 — Теракт-самоубийство в автобусе; 26 убитых, 60 раненых.
03.03.1996 — Теракт-самоубийство в автобусе;19 убитых, 50 раненых.
25.11.1996 — Теракт-самоубийство в автобусе; 23 убитых, 50 раненых.
27.03.2001 — Теракт-самоубийство в автобусе; 30 раненых.
17.03.2002 — Теракт-самоубийство на остановке; 30 раненых.
12.04.2002 — Теракт-самоубийство на остановке; 6 убитых, 100 раненых.
18.06.2002 — Теракт-самоубийство в автобусе; 19 убитых, свыше 70 раненых.
19.06.2002 — Теракт-самоубийство на остановке; 7 убитых, 50 раненых.
21.11.2002 — Теракт-самоубийство в автобусе; 11 убитых, свыше 70 раненых.
18.05.2003 — Теракт-самоубийство в автобусе; 7 убитых, около 80 раненых.
11.06.2003 — Теракт-самоубийство в автобусе; 17 убитых, свыше 60 раненых.
19.08.2003 — Теракт-самоубийство в автобусе; 23 убитых, свыше 100 раненых.
29.01.2004 — Теракт-самоубийство в автобусе; 11 убитых, около 50 раненых.
22.02.2004 — Теракт-самоубийство в автобусе; 8 убитых, свыше 60 раненых.
В разгар волны террора Ицхак Рабин, Шимон Перес и Ясир Арафат стали лауреатами Нобелевской премии мира. Абсурд, и позор на их головы!
В обществе нарастало чувство безысходности. Власти и пресса много говорили о мире, а число жертв угрожающе росло. Левые пропагандисты утверждали, что жертвы терактов — это «жертвы во имя мира», а политические оппоненты — что «препятствие на пути к миру». Народу прочищали мозги: «мир заключают с врагами», а «террор возрастает по мере продвижения к миру». Как же это похоже на идею Сталина об «усилении классовой борьбы по мере строительства социализма и коммунизма».
«Преступление Осло» — самое страшное из всех преступлений, совершенных против еврейского народа со времен Холокоста.[18] Премьер-министр Ицхак Рабин, который не увидел море крови своего народа, был убит 4 ноября 1995 года. За что его убили, окончательно неизвестно до сих пор: то ли за то, что он хотел продолжать бороться за свой мир с арабами, то ли за намерение остановить его[19].
Будучи психиатром в столичной больнице, я встречался с жертвами террора в приемном отделении и в частной клинике. Улица Бен-Йехуда в центре города часто привлекала террористов. Вот один пример.
Особенно мне запомнилась Яэль — женщина 29 лет, которая, проходя по улице Бен-Йехуда на работу, оказалась недалеко от места взрыва террориста-самоубийцы. На следующий день Яэль обратилась в мою клинику и, плача, рассказала о перенесенном ужасе. Она работала бухгалтером в частной фирме, жила с мамой и не была замужем. На ее лице и руках виднелись царапины — следы разбитых в соседних домах окон. Яэль испытывала страхи, настроение было понижено, аффект тревожный, не спала всю ночь. В последующие дни появились и другие симптомы посттравматического синдрома: мысли Яэль все время возвращались к взрыву террориста, возникли так называемые флешбэки — яркие мгновенные воспоминания травматического события; она испытывала мучительное онемение чувств, была легковозбудимой и даже истеричной. Она рассказала, что платье, в котором она была в тот день, лежит в шкафу и она боится его открывать, на работу ходить не может, много плачет вопреки ее желанию. Диагноз был ясен, и я предложил ей курс (12 сеансов) когнитивно-поведенческой терапии. Встречались мы раз в неделю. После трех встреч я начал давать небольшие домашние задания: работу над расслаблением, ведение дневника мыслей и эмоций, прочтение книги по психической травме. После восьмой встречи Яэль смогла вынуть из шкафа платье, бывшее на ней в день взрыва, и показать его мне; надевать его она отказалась. Далось ей это нелегко. На работу Яэль ходила окружным путем, избегая приближаться к улице Бен-Йехуда. На последнюю встречу Яэль пришла в том самом платье, и мы вместе пошли прогуляться по улице Бен-Йехуда, посидели в кафе и поговорили о том, как она выздоровела от перенесенной травмы.
