Иероглиф - [78]
А вот и заключительная часть представления: аукцион. Моя будущая «джулька» выбирает себе мужика, которому отдастся на глазах у изумленной публики. Бурный ажиотаж в зале. Аукционист стучит молотком, останавливаясь на цифре «9».
– Вчера было «10», – сказал Рома. – Приелась мамзель.
Проклятие, все приедается.
Илона со свойственной ей пластичностью принялась отдаваться китаезине под бурные крики зрителей, которые действенно сопереживали. Ее обладатель был плотненький мужчина. Под одобрение зала он прыгал на Илоне, как швейная машинка.
Рома спросил:
– Тебя не тошнит?
– Нет, ничего, – ответила я и спохватилась: следовало сказать, что, конечно, мне очень противно. И, опустив голову, начать уходить.
Когда шоу закончилось, Рома схватил меня за руку:
– Пойдем к ней! Ты должна ей сказать!
– Да-да, пойдем.
Рома буквально вытащил меня на улицу сквозь бушующую толпу.
На улице мы обогнули в темноте здание клуба «Сяо Ляо» и подошли к какой-то двери с тыльной стороны. Роман поставил меня на шухере и приказал смотреть в оба:
– Если появятся охранники, сразу будем с тобой целоваться. Обычный революционный способ.
Пока я добросовестно таращилась в темноту, Рома быстро открыл дверь, приложив к плате электронный ключ. Он втолкнул меня в темный коридор и уверенно пошел в нужном направлении.
– Вот сюда, – сказал он.
Мы вошли в хорошо освещенную артистическую уборную. Тотчас из-за китайской ширмы с драконами вышла Илона и сказала:
– Ах! Кто это? Как неожиданно! Джулия? Как ты сюда попала?
– Познакомься: это Рома, – представила я.
– Мы уже познакомились, и это было не совсем приятно.
– Да бросьте вы, мы все свои, – сказала я.
В этот момент я поймала в зеркале выражение лица Романа. Это было выражение полнейшего отвращения.
– Ну что ты, Ром? Ведь все это игра! Карнавал.
Не отвечая мне, он просто вышел.
– Ну ты видишь, что это такое? – сказала я Илоне. – Переспишь с мужиком – и сразу он считает, что ты ему должна.
– А ты с ним переспала? Ну, и как? Наверное, хорошо. Он молодой, здоровый и горячий. Скорее всего, он любит тебя.
В ее голосе я уловила нотки зависти.
Илона, оглянувшись по сторонам, зашептала прерывистым шепотом:
– Послушай, Джулия, мне надо тебе сказать… не до шуток… случилось страшное…Ливеншталь… он никогда уже не будет ходить, ему Сципион перебил позвоночник… То, что называется, сломал хребет гадине. Ты знаешь, как они сцепились? Не на жизнь, а на смерть.
– За что?
– Раньше генеральным директором Чайна-тауна был Ливеншталь. Через него шли все финансовые потоки. Потом Сципион договорился с какими-то большими людьми и перехватил у Ливеншталя весь бизнес. Ливеншталь не хотел отдавать, и тогда его искалечили… Ты понимаешь? Я предчувствую, что сегодня у меня было последнее выступление. Меня выпрут отсюда. Сципион мне не простит, что я его поменяла на Ливеншталя. А Ливеншталь считает, что я всю жизнь буду выносить за ним горшки.
– А ты не хочешь? Мне казалось, у вас любовь.
– Какая любовь, Джулия? Мне же не пятнадцать лет. Да и как можно любить импотента? Они меня окружают плотным кольцом. На сцене – импотенты. Они без таблетки не могут поднять член. Аукцион – имитация полового акта. Домой приходишь – трахнуть некому. Дом полон сексуальных игрушек. Включаю в сеть…и. Я Ливеншталю и такой стриптиз, и сякой минет. А он – слюну пускает, как младенец. Или заснет. Ну, раньше грело хотя бы то, что у него было высокое положение, деньги, самолеты. Но теперь… он же сейчас все потеряет. Ты не представляешь, какой страшный человек Сципион. Я плохо рассчитала, когда выбирала между ними двумя. Послушай, Джулия, я прошу тебя: позвони жене Ливеншталя и скажи, чтобы прилетала за ним. Ведь она его жена и мать его дочери. Если она его не заберет, а бросит на произвол судьбы, он не отстанет от нас с тобой. Понимаешь? Он будет висеть камнем на нашей шее.
Илона была удивительная сука. Но дело свое – пробиваться наверх – она знала. Она вложила мне в руку конвертик с деньгами и улыбнулась вымученной улыбкой:
– Джулия, наверное, это последний раз, когда я тебе плачу. Лафа кончается. Теперь тебе придется меня содержать. Ты готова?
– Очень хорошо. Я возьму тебя в свою программу. Ты будешь у меня играть Джульетту. Мы с тобой сделаем отличный спектакль. Безумно смешной. Все просто надорвут животы. Ты даже себе не представляешь, какие уроды собрались на ТВ. Мне не с кем работать.
– Правда? Ты меня возьмешь? Ой, Джулия, я думала, что ты на меня разозлилась, что я бросила тебе Ливеншталя на коляске. Но, клянусь, у меня не было сил к нему возвращаться. Старик, да еще инвалид…
Вслед за этими словами я выскочила в коридор. Там я нашла Рому, который меня ждал, сидя по-тюремному на корточках. Он молча вывел меня из здания и проводил до ворот. Мы миновали КПП и вышли на дорогу. Вслед за этим Рома дошел со мной до автомобильной стоянки. Я села в свою машину. А он постоял-постоял и сказал, что поедет ночевать к своим. Ну, и пожалуйста! Вы все меня только прессуете. Нет, пусть подождет!
– Скажи-ка мне, Рома, зачем ты пошел работать охранником в эту… помойку?
Я сказала это резко, обидно, мне хотелось сделать ему больно.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».