Идущий в огне - [18]

Она подумала, глядя в бетонную стену перед собой, а затем снова поднесла к губам диктофон:

— На основании этих экспериментов я выдвигаю следующую гипотезу. Пока споры кремниевого растения не вживлены каким-либо образом в организм хозяина, пока они не попали туда вместе с воздухом непосредственно после выброса из спороноса грибка, они не активны и пребывают в состоянии «ожидания». В этом виде они совершенно безвредны, и заразиться ими можно лишь специально приняв их внутрь. Достаточно самых простых мер безопасности. Но при попадании в человеческий организм они оживают…

Скалли положила диктофон и прислушалась. Мертвая подземная тишина царила на станции. Даже тень звука не долетала из коридора, ведущего в лабораторию. Слабо шуршал вентилятор в процессоре и чуть слышно отмеряли секунды прямоугольные технические часы, предназначенные, чтобы звенеть через определенные промежутки времени. Скалли остановила их нажатием пальца, и подземная тишина стала просто невыносимой.

Тогда Скалли решительно поднялась, прошла в жилой корпус (лампы через одну были притушены) и, остановившись у третьей двери от входа, постучала в нее намеренно громко.

— Джесси? Джесси? Ты у себя? Открой, пожалуйста!..

Судя по звуку, за дверью что-то перекатилось, а потом сдавленный и недружелюбный голос Джесси спросил:

— В чем дело?

— Открой, Джесси, у меня хорошие новости! Я подумала, что тебе будет интересно их знать. Мы, оказывается, не заражены. Ты слышишь, Джесси? Мы были на безопасном расстоянии от Танаки. Споры грибка опасны только в момент распыления. Скоро вернется Малдер, и мы сможем эвакуировать станцию. Ты полетишь домой, Джесси. Слышишь меня? Джесси, ты полетишь домой!.. Я почти уверена, что с нами все обстоит нормально…

Она подождала., но ответом ей была та же самая подземная тишина. Станция будто вымерла много десятилетий назад. Скалди не знала, что Джесси как раз в эту минуту в остолбенении стоит перед зеркалом; лицо у нее — как снег, а расширенные зрачки заливают глаза чернотой. Обеими руками она держит себя крест-накрест чуть ниже горла и с отчаянием наблюдает, как там, выше пальцев, вздувается и сразу же опадает под кожей острый уступ, будто что-то продолговатое тычется в гортань изнутри, и пружинит, и отступает, и снова с тупым упорством пытается прорваться наружу…

— Назад! — негромко, но очень напряженно сказал Трепкос,

Малдер помедлил и отступил на три шага.

— Еще назад! Совсем отойдите!.. Малдер опять помедлил, но все-таки отступил — на этот раз уже к самой стене.

Трепкос, не сводя с него глаз и, главное, ракетницы, осторожно присел, вытащил из-за камней, заранее подготовленную канистру, опять таки, не сводя с Малдера глаз, неловко полил лежащее тело бензином, а потом, в свою очередь отступив, бросил туда включенную зажигалку.

Пламя хлопнуло и сразу же охватило все тело. Короткие язычки пламени вгрызлись в одежду. На секунду Малдеру показалось, что Восберг пошевелился.

— Зачем все это? Сколько раз можно его убивать? — спросил он у Трепкоса.

— Я хочу убить не его, — сказал доктор Трепкос. — Я хочу убить того, кто у него внутри. Против самого Восберга я ничего не имею…

Малдер поднял ладонь, заслоняя от жара глаза.

— Значит, вы уже давно знаете, что происходит? Трепкос, скажите, что у вас там на самом деле случилось? Наверное, огнеход вытащил на поверхность что-то такое…

— Огнеход вытащил на поверхность слона, — резко сказал доктор Трепкос. — Вы ведь, конечно, знаете эту старую притчу? Правда — она ведь как слон, которого пытаются описать трое слепых. Первый слепой схватил хвост слона и сказал, что это веревка. Второй почувствовал толстую грубую кожу и закричал, что это какое-то дерево. А третий слепой взялся за хобот и решил, что это змея. Вот в чем заключается правда, у нее много граней…

— И какая из этих граней представляется вам наиболее вероятной?

— Змея. Которая может смертельно ужалить. Я бы сказал, что даже не в самых глубоких недрах нашей Земли, в недрах планеты, куда мы еще только проникаем со своими приборами, скрываются такие неожиданные откровения, которых человеку, может быть, лучше не знать. Такие загадки, которые, по-моему, не следует и разгадывать…

— Вы имеете в виду тот грибок, жизнедеятельность которого основана на соединениях кремния?

Трепкос выпрямился.

— Вы много знаете. Кто вы такой?

— Я — агент ФБР Малдер. Я приехал сюда, чтобы расследовать это дело.

— Кто вас вызвал?

— Доктор Пирс записал какую-то странную передачу из кратера Авалона. Кроме того, он получил экстренную просьбу об эвакуации.

— Вы не похожи на полицейского.

— Смерть Эриксона побудила нас заняться этим делом.

— Эриксон был заражен грибком, так же, как и все остальные…

— То есть, он погиб сам?

— Это произошло внезапно, прямо на станции. Он схватился за горло, упал, и вдруг из него высунулась эта штука. Вы, наверное, понимаете о чем я, если вы ее видели.

— Так погиб Танака.

— Значит, Танака тоже не избежал этой участи. Но вы прилетели сюда вовсе не потому, что погиб Эриксон. И не потому, что скоро мы все, один за другим, отправимся в преисподнюю. Вы прилетели, потому что верите в некие окончательные ответы. Вы наивно верите, что небеса могут вам что-нибудь объяснить. Что они способны пролить свет на трагические загадки и что правда, которую вы нашли, единственная и непреложная. Вы заблуждаетесь так же, как и все остальные…