Идущие следом - [35]

Я едва дождался условленного стука и распахнул дверь.

– У нас мало времени! – прошипел де Брег, раскладывая ткань на полу. – Закройте дверь и не стойте как вкопанный! Дьявол! Осторожнее, Жак, не размахивайте подсвечником! Ещё не хватало оставить следы нашего вторжения, запачкав гобелены воском. Отец Даниэль, как бы я к нему ни относился, очень наблюдателен!

– Что мне делать, шевалье? – растерялся я.

– Для начала заприте дверь, а затем… Ищите лишнее!

– Лишнее? Простите, сударь, но…

– Подмечайте всё, что вам покажется не подходящим к этим картинам.

Пусть я и рискую вашим вниманием, но должен описать эти предметы крайне подробно, дабы не упустить нечто важное. Гобелены, взятые из покоев священника, были такого же размера, как и первый, хранящийся в доме шевалье – шириной чуть больше трёх локтей и длиной около восьми.

На одном изображено несколько кавалеров на лоне природы. Судя по пышным нарядам, гобелены были изготовлены очень давно, но их сохранность свидетельствовала о бережном отношении. Даже удивительно, что краски почти не выцвели и сохранили яркость. Кроме охотников, были видны и другие, весьма странные существа. По словам Орландо, это сатиры и фавны – одни из древних лесных богов, некогда почитаемых к востоку от Баксвэра. Создания плясали вокруг господ, наигрывая на изукрашенных свирелях и бубнах, словно уличные комедианты на городских ярмарках. Итак… Пять мужчин, вооружённых согласно традициям тех времён, сатиры, фавны, несколько охотничьих псов и…

– Шевалье… – Я дотронулся до рукава де Брега и указал на птицу, которая сидела на руке одного из охотников.

– Что?

– Хм… Оружие, коим вооружены эти господа, негодно для соколиной охоты. Это оружие больше подойдёт для охоты на вепря или оленя.

– Возможно, возможно… – прищурился шевалье. – Что ещё вы заметили?

– Признаться, больше ничего странного не вижу.

– Да, пожалуй, это единственное, что вызывает удивление. Раздери меня дьявол! Люди, создавшие эти гобелены, были настолько искусны, что изобразили мельчайшие детали, но кто знает, на какие из них мы должны обратить внимание! Глазу не за что зацепиться!

– Разве что ключ, висящий на поясе одного из этих господ. Как думаете?

– Ключ?

– Да, – кивнул я. – Он весьма странной формы, да и выглядит не к месту.

Шевалье наклонил голову и провёл рукой по ткани.

– На бородке ключа четыре выступа. Три из них одинаковой высоты, а вот четвёртый чуть короче и тоньше. Что это? Причуда мастера или знак?

– Увы… – мне оставалось лишь развести руками.

– Ваших сожалений, Жак де Тресс, недостаточно! Думайте!

– Но я даже не представляю, что бы это могло значить.

Шевалье взял со стола лист пергамента и, поглядывая на гобелены, начал делать какие-то пометки. Чуть погодя он поднял голову и посмотрел на меня.

– Вы умеете рисовать?

– Я пробовал, но не уверен в своих талантах.

– Талант живописца здесь не понадобится. Надо передать, причём как можно точнее, форму ключа. Со всеми завитушками, которых здесь предостаточно! Сдаётся, он изображён не просто так. Я тем временем займусь остальными деталями, кои привлекли моё внимание.

– Как скажете, шевалье.

– Вот и славно!

– Орландо, вы не обратили внимания на какие-нибудь дырки или прорехи, подобные тем, которые были сделаны на первом гобелене?

– Хорошее замечание! – кивнул де Брег. Отложив свои записи, он поднял один гобелен, дабы изучить внутреннюю сторону. Через некоторое время шевалье поджал губы и покачал головой: – Увы, ничего похожего.

– Жаль.

– Рисуйте, Жак! Рисуйте!

Пока я со всем усердием пытался изобразить ключ, шевалье скрестил руки на груди и уставился на другой гобелен – с фигурами лучников. Ключ, который я постарался нарисовать со всем прилежанием, был похож на десятки других, изготовленных для рачительных хозяев, стремящихся уберечь свои дома от воров. Когда я, пусть и перемазавшись в чернилах, почти закончил рисунок, де Брег посмотрел на меня и удовлетворённо кивнул:

– Определённо, Жак, у вас есть талант не только к приключениям, но и графике. Надо бы обратить на это внимание отца настоятеля, который постоянно жалуется на леность монахов, не способных даже изобразить initialis,[14] не говоря о миниатюрах и орнаментах. Про этот ваш талант он ещё не знает.

– Благодарю вас, шевалье.

– Полноте смущаться, Жак! Это не ваша заслуга, а щедрость Господня, одарившего вашу персону этими способностями. Главное, чтобы вы не зарыли талант в землю, как поступил один глупый малый.

– Да, мне доводилось слышать эту легенду от мастера Уэшема.

– Кстати! Не забудьте очистить ваши пальцы от чернильных пятен! Даниэль Сагальский не глуп и не преминет обратить на них внимание.

– Возможно, сударь, мой вопрос покажется вам странным и заданным не ко времени, но откуда столь странное имя?

– Сагальский? – уточнил де Брег. – Отец Даниэль был воспитан в Сагальской обители, расположенной далеко на востоке. Обитель, надо заметить, известна мыслителями, авторами трудов по философии и богословию. Досточтимые мужи, населяющие этот монастырь, были одними из первых, кто… – Шевалье вдруг замолчал и задумался.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Нет, ничего особенного, – Орландо подкрутил усы и прищурился. – Хм… Странно.