Идущие следом - [22]

…[тяж]ело дыша, священник вытер окровавленное лицо. Сутана была изорвана и покрыта тёмными пятнами. Безумный взгляд, дрожащие от усталости руки – это отпечаталось в моей памяти с такой силой, что сейчас, записывая эти строки, ясно вижу финал той смертельной схватки.

Я повернулся, высматривая нового врага, но был поражён невиданной тишиной, которая снизошла на эту грешную землю. Не было криков, лязганья клыков и стонов. Не было безумной круговерти, которую иной летописец назвал бы «смертельным танцем». Связанный мной дворянин попал под чей-то случайный удар и сдох.

Среди волчьих туш стоял оборотень. Он обвёл тяжёлым взглядом поляну и оскалился, когда священник, пусть и покачиваясь от слабости, обратил на него взор и поднял клинок.

– Остановитесь, святой отец! – крикнул я и едва не поперхнулся своим криком.

– Этот зверь обуян нечи…

– Плевать! Не будьте глупцом, кои платят злом за добро! Не смейте!

– Иначе?!

– Иначе… Иначе я буду вынужден убить вас.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга. Не знаю, что Даниэль увидел в моих глазах, но он отступил, устало махнув рукой. Священник отошёл в сторону и опустился на землю.

– Знайте, сын мой, что…

– Плевать! – перебил я и усмехнулся, вспомнив слова Гая Григориуса. – Запишите на мой счёт, потом сочтёмся.

Священник повернул голову и посмотрел на зверя, который уходил прочь. Рысь шла медленно, припадая на израненные лапы. Я хотел пойти следом, дабы помочь, но оборотень, словно почувствовав мой душевный порыв, мотнул головой и скрылся.

Оглянувшись, увидел, как исчезают тела этих адских созданий. Разрубленные на части туши загорались неким дьявольским огнём, а затем становились прозрачными и медленно пропадали, оставляя пятна почерневшей земли. Я был бы рад, окажись это кошмарным сном, но увы – это было ужасной реальностью.

Что было потом? Признаться, это как-то выпало из моей памяти. Помню испуганное лицо графини, которая нашла в себе силы и оказала нам помощь. Она, как и положено доброй христианке, омыла и перевязала раны. Слава Богу, что её пасынок Теодоро де Фуа лишился чувств ещё в самом начале схватки и был избавлен от кровавого зрелища.

Как бы ужасно это ни выглядело, но ночевать пришлось здесь – в гроте. Развели костёр, дабы обогреться и набраться сил перед дорогой. Отец Даниэль читал молитвы, успокаивал женщин и маленького Теодоро, а я сидел и смотрел на огонь. Искры возносились в небо, словно бессмертные души всех тех, кто нашёл свою смерть на этом пути.

Когда женщины уснули – хоть и неправильно называть сном это тревожное, прерываемое стонами забытьё, мы со святым отцом остались у костра. Я смотрел, как он очищает клинок от чёрной, запекшейся крови, и удивлялся. Никогда не думал, что увижу священника, который так печётся о смертоносном оружии.

– Этот меч мне передал его преподобие, – почувствовав мой взгляд, сказал священник.

– Разве положено служителям церкви прибегать к насилию?

– Иногда, сын мой, это единственное средство, чтобы защитить невинных от происков и посягательств Нечистого. Молитва, возносимая Господу нашему, обладает должной силой, но молитва и добрый клинок более действенны.

– Я ещё многого не знаю…

– Вы ещё слишком молоды.

– Это пройдёт. Со временем.

– Сын мой, откуда здесь взялся оборотень? – неожиданно спросил Даниэль Сагальский. Он произнёс это таким спокойным тоном, словно мы беседовали о жеребцах или охотничьих псах.

– Оборотень? – изобразив удивление, спросил я. – По-моему, это была большая рысь.

– Величиной с телёнка? – недоверчиво хмыкнул он. – Как бы не так!

– Знаете, отче, в местах, откуда я родом, такие рыси не редкость. Отец рассказывал, что…

– Вы лжёте, Жак де Тресс.

– Осторожнее с вашими домыслами, святой отец! Как бы не пришлось потом извиняться.

– Хорошо, мы ещё поговорим. Чуть позже.

– Как вам будет угодно! – Я скрестил руки на груди и попытался устроиться поудобнее, дабы немного вздремнуть. – Доброй ночи, святой отец. Разбудите, когда решите отдохнуть. Чуть позже…

Медленно наступал рассвет. Темнота растворялась, оставляя взамен серые, предательские тени, кои были похожи на древних чудовищ, описанных в бестиариях Святого Трибунала. Утомлённый священник спал. Он совершенно по-детски подложил ладони под голову, а его лицо разгладилось, став наивным и очень добрым. Не будь я свидетелем вчерашней драки, никогда бы не подумал, что этот человек способен убивать нежить с такой безжалостной яростью.

– Жак? – услышав этот голос, я повернул голову и увидел графиню. Даже сейчас, посреди этого безумия, Ирэн была ослепительно прекрасна. Очаровательной красоты лицо, зелёные глаза и непослушные рыжие кудри…

– Чем могу служить, ваше сиятельство?

– Это ведь был оборотень? – Она так пристально смотрела на меня, словно любой ценой хотела добиться правды.

– Не знаю, – пожал плечами я. – К сожалению, не силён в подобных делах. Полагаю, что святой отец лучше объяснит причины всего произошедшего.

– Это был он.

– Простите?

– Это был он, – повторила Ирэн. – Я уже видела этого оборотня. Он уже спасал меня.

– Вы просто устали, – как можно мягче сказал я. – До замка Буасси путь не близок. Вам лучше отдохнуть и набраться сил. Завтра…