Идолопоклонница - [5]

Нет, невзирая на не совсем трезвую голову, Жене удалось сохранить лицо. Конечно, она с удовольствием позволила ему себя поцеловать, больше того — не скрывая восторга, отвечала на его поцелуи. Однако сумела остановиться, когда Его жадная рука нырнула под юбку и стала протискиваться вглубь. Тут, как бы ей самой ни хотелось продолжения 'банкета', Женя вынуждена была прекратить 'неожиданную дружбу'. Ему это, конечно, не понравилось, однако сильно возражать не стал, пробормотав под нос что-то нечленораздельное.

Когда на город опустился плотный вечер и компания срочно засобиралась по домам, Он проводил Женю до подъезда. Быть может, надеялся на нечто большее, но вновь вынужден был удовлетвориться обжиманиями в подъезде.

А на следующий день они снова пошли в парк. Но уже не дружной компанией, а вдвоем. Ушли подальше от дорожек, от аллей, забрели в самую гущу. Вокруг не было ни души, только они, только вдвоем. Разговаривать не получалось, потому что общаться в эту минуту хотелось меньше всего. Оба только и думали о том, как бы вновь оказаться в объятиях друг друга. Без конца оглядывались по сторонам — достаточно ли далеко от цивилизации ушли, или еще могут наткнуться на любопытные взгляды посторонних.

Женя подбрасывала носком туфли опавшие листья. Ей нравился шорох, который они создавали, ей нравился запах осени — когда природа еще не замерла от мороза, но уже понемножку начала готовиться к тяжелым временам. Деревья еще не были голыми, но кроны уже значительно поредели, а главное — существенно поменяли окраску. Еще попадались и зеленые, но большею частью лес пожелтел, кое-где покраснел. А если опустить голову и посмотреть под ноги, взору открывалась немыслимая красота: пышный нерукотворный ковер безумной расцветки. Женя выбирала из массы листьев самые большие и красивые листы, и собирала их в букет. Букет был уже большой, уже едва держался в руке на коротеньких черешках, но она снова и снова поднимала листья и, роняя старые, подкладывала их в букет. Потому что уж очень они, листья, были красивые — буквально глаз не оторвать. А еще потому, что боялась поднять глаза и встретиться взглядом с Ним. Потому что прекрасно понимала, чего Он хочет, для чего привел ее сюда, в этот парк, для чего ищет местечко, куда не ступала еще нога человека. А еще лучше знала то, что она сама и душою, и телом своим молодым больше всего на свете хочет ощутить на своем теле Его жадные руки.

Наверное, Он посчитал, что они уже достаточно далеко удалились, потому что, не окликая ее, не останавливая, приобнял сзади, обдав шею жарким дыханием. И в эту минуту Женькины пальцы расцепились, листья художественно рассыпались у ее ног. Но она этого уже не видела, потому что от счастья ли, от удовольствия ль плотно зажмурила глаза, с головой погружаясь в иное измерение, где были только она и Он, безымянный…

Их роман быстро набирал обороты. Пока не похолодало окончательно, пока небо не разразилось дождями, влюбленные едва ли не каждый день после школы бежали в парк и, как в первый раз, удалялись подальше от любопытных глаз, на свою крошечную полянку. Потом закончилась Женькина практика, и Он стал встречать ее у института, на глазах у всех целуя и прижимая на грани неприличия. Если была возможность, они ехали к Женьке домой, потому что у Него дома всегда была мама. Иногда он брал у друга ключи от комнаты, и тогда они, с трудом пробравшись мимо бдительной вахтерши, закрывались от всего мира в тесной общежитской комнатушке, без конца поглядывая на часы, потому что у друга имелись свои далеко идущие планы на комнату. Если же срывались оба варианта, им приходилось прятаться в институтском закутке черного хода под лестницей, но там можно было только пообжиматься жарко-жарко, распалить друг друга, довести едва ли не до умопомрачения, а потом вдвоем страдать от взаимной неудовлетворенности, потому что по лестнице то и дело кто-то шастал, шаркал ногами и грозил раскрыть их маленькое убежище…

Сказка закончилась до неприличия банально. В начале весны Женька радостно объявила любимому:

— Я, кажется, беременна. Ты представляешь, у нас будет маленький!

Ах, как наивно лучились от счастья ее глаза! Она-то была уверенно, что и Он обрадуется тому, что их любовь не пропала даром, что плод ее, их любви, уже живет своей маленькой жизнью в ее плоском пока еще животике. Но Он почему-то не обрадовался, только чертыхнулся злобно…

И по сей день удивлялась Женя, как же в ту минуту не лопнуло пополам ее сердечко? Как же так, ведь Он не уставал повторять ей о своей любви. Да и не только слова говорил красивые, но и весьма красноречиво демонстрировал свои чувства на публике. Запросто мог прямо на перемене подхватить ее на руки, закружить, закричать на весь этаж:

— Женька! Я так соскучился!!!

Ей ведь все студентки завидовали. Даже ближайшие подружки Лариска Сычева и Любаша Пивоварова были чуточку влюблены в Него. И разве ж она могла сомневаться в Его чувствах после столь откровенных проявлений чувств? Ведь даже преподаватели знали об их отношениях. Ведь ровным счетом ни единого человека во всем институте не было, для кого оказалась бы новостью их любовь. Ведь так красиво ухаживал, так открыто демонстрировал чувства! Ведь в буквальном смысле на руках носил! И вдруг…