Идиллии - [3]

Словно какая болезнь меня, как огнем, охватила,

Десять ночей на постели и десять я дней пролежала.

Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!

Кожу на теле как будто покрасили в желтую краску.

Падал мой волос густой, и осталися скоро от тела

90 Кожа одна лишь да кости. А как в ту пору лечилась!

Сколько видала старух, что лечили от сглаза шептаньем,

Легче не стало ничуть мне — а время все больше летело.

Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!

Молвить служанке моей я правдивое слово решилась:

"Средство скорее достань, Фестилида, от тяжкой болезни.

Всей мной несчастной Миндиец владеет; и ты поскорее

Стань, карауля его, у ворот Тимагэта палестры,

Часто заходит туда, там бывать ему, видно, приятно.

Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!

100 Выждешь, чтоб был он один — и, кивнув головой потихоньку,

Скажешь: "Симайта зовет" — и ко мне его тотчас проводишь".

Так я велела; немедля послушавшись, в дом мой приводит

Дельфиса с белою кожей; а я — то лишь только заслышав,

Как он к порогу дверному притронулся легкой ногою, —

Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!

Вся я застыла, как снег, и холодные капельки пота

Лоб мой покрыли внезапно, подобные влажным росинкам.

Рта я открыть не могла и ответить хоть лепетом слабым,

Даже таким, как малютки к родимой во сне обращают.

110 Тело застыло мое, я лежала, как кукла из воска.

Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!

Он на меня поглядел и, безжалостный, очи потупив,

Тихо на ложе присевши, он молвил мне слово такое…

[Стихи 114–138. Речь Дельфиса, признающегося в любви Симайте.]

139 За руку взявши его, я на ложе к себе привлекала,

Тело приникнуло к телу, и щеки от счастья горели

Жарче и жарче, и сладко друг с другом мы тихо шептались.

Многих я слов не хотела б терять, о Селена, благая,

Как до предела дошел он и вместе мы страсть разделили.

Вплоть до вчерашнего дня он не мог бы мне сделать упрека,

Также и я б не могла. Вдруг знакомая нынче приходит, —

Мать самиянки-флейтистки, Филисты, а также Меликсы, —

Рано, едва рассвело и чуть на небо кони поднялись,

Чуть розоперстую Эос[20] несут из глубин Океана.

150 Мне наболтала немало, и то, как вот Дельфис влюбился.

Снова он страстью пылает, но к девушке или к мужчине,

Точно не знает она; лишь слыхала, что в честь этой страсти

Чистым вином возлиянье свершал и, не кончив пирушки,

К ней торопился, сказавши, что дверь ей украсит венками.[21]

Вот что сказала мне гостья, и знаю я — все это правда!

Прежде ко мне приходил он на дню по три раза и чаще,

В склянке дорийскую мазь оставлял он, как дома, нередко.

Нынче ж двенадцатый день, как его я уж больше не вижу,

Видно нашел себе радость иную, меня позабывши.

Нынче связать волшебством попытаюсь, но, Мойрой клянусь я,

160 Будут опять оскорбления — стучать ему в двери Аида!

В этом вот ларчике здесь сохраняются страшные зелья.

Мне Ассириец, пришелец, поведал, что делают с ними.

Ныне прощай же, царица,[22] коней поверни к Океану!

Я же — опять понесу, как несла мое горе доныне.

Светлой Селене привет! И привет вам, о светлые звезды.

Вслед за небес колесницей плывите вы, спутники ночи.

ИДИЛЛИЯ XV

[СИРАКУЗЯНКИ, ИЛИ ЖЕНЩИНЫ НА ПРАЗДНИКЕ АДОНИСА]

[Эта идиллия — не что иное, как городской мим. Перед нами яркая реальнобытовая сценка; в этом жанре Феокрит проявляет большое искусство. Место действия — Александрия, в Египте; действующие лица — две городские кумушки-болтушки.]

Горго

Дома еще Праксиноя?

Праксиноя

Горго! Наконец-то! Войди же!

Диво, как ты добралась. Ну, подвинь-ка ей кресло, Евноя,

Брось и подушку.

Горго

Спасибо, чудесно и так.

Праксиноя

Да присядь же!

Горго

Ну, не безумная я? Как спаслась, и сама я не знаю.

5 Вот так толпа, Праксиноя. И все колесницы, четверкой…

Ах, от солдатских сапог, от хламид — ни пройти, ни проехать.

Прямо конца нет пути — и нашли же вы, где поселиться!

Праксиноя

Все мой болван виноват — занесло на окраину света,

Прямо в дыру, а не в дом, чтоб с тобой мне не жить по соседству.

10 Назло, негодный, придумал, всегда вот такой он зловредный.

Горго

Динона ты б муженька подождала бранить, дорогая.

Детка твой здесь: ты взгляни, на тебя он внимательно смотрит.

Мой Зопирион, мой славный, она говорит не про папу.

Праксиноя

Все понимает мальчишка, клянусь.

Горго

Ах, твой папочка — милый!

Праксиноя

15 Папочка этот наш давеча (все у нас давеча, впрочем)

Соды и трав для приправы пошел мне купить на базаре,

Соли принес, а верзила — тринадцать локтей вышиною.

Горго

То же у нас, Диоклид мой — деньгам перевод, да и только.

Взял он овчинок за семь драхм[23] — словно шкуры собачьи

20 Или клочки от мешков — вот теперь и работай над ними.

Плащ надевай свой, однако, и платье с заколотой пряжкой.

Вместе пойдем-ка с тобою в палаты царя Птолемея;[24]

Праздник Адониса там. Говорят, разукрашено пышно

Все по приказу царицы.

Праксиноя

Да, все у богатых красиво!

Горго

25 Надо ж и нам посмотреть, чтоб и тем рассказать, кто не видел.

Время, поверь мне, идти.

Праксиноя

И всегда у бездельников праздник!

Пряжу, Евноя, возьми, да поставь ее снова, лентяйка,

Так, посередке, чтоб кошкам удобней в ней было валяться.

Ну, поживее! Воды принеси, я «воды» говорю ей, —