Иди и умри - [41]

«Стариком» в определенных кругах именовали областного прокурора. Разговор между ними был недолгим, что подтверждает версию о том, что люди одного возраста находят общий язык гораздо быстрее, чем разновозрастные. Выслушав, в свою очередь, Лукина, Старик решил не будоражить общественность, не настраивать на штыковую атаку высокопоставленных лиц и отдал совет следователю отустить зятя Салахова под подписку о невыезде. Обычно советы дают, а приказы отдают, но это был именно тот случай, когда совет был отдан.

Зять председателя квалификационной коллегии не успел на четверть часа. Ровно за пятнадцать минут до его освобождения из-под стражи «Марковников и K°» заломили руки пресловутому Генке, владельцу «Паджеро», прямо на Центральном вещевом рынке. Как раз в тот момент, когда он получал очередные «отступные» от очередного беглеца из-под его крыши. Марковникова в данном конкретном случае мало волновал рэкет, его больше заботила смерть близкого его семье старика Кузьмича и возможность раскрыть потрясное дело о покушении на жизнь судьи. Наверное, именно по этой причине, а также, по всей видимости, из-за очевидной разницы в возрасте просьбы Лукина, Салахова и Старика он воспринял как-то вяло и недопонимающе. В народе такое поведение именуется «косить под дурака». Что, собственно, Марковников все это время и делал. Вскоре Лукину и Салахову стали известны подробности получения информации, на основании которой и был задержан зять последнего.

Сначала зятю не поверили. Как-то плохо вязалось в сознании Игоря Матвеевича и областного прокурора, что двое почтенных людей, известных в городе своей законопослушностью и принципиальностью в деле соблюдения законности, могли пойти на мало объяснимый шаг. Вскоре и Лукин, и Салахов, убедившись все-таки в том, что Струге и Пащенко «там были», поняли и то, что убедить следствие и общественность в том, что заместитель областного прокурора и федеральный судья похитили законопослушного гражданина и пугали его в подвале прокурорского дома обрезком металлической трубы, – дело бесперспективное. Скорее все уверуют в то, что не в порядке с головой у самого законопослушного гражданина. Тем более судимого за мошенничество, тем более уже дважды задержанного УБОП по подозрению в членстве в организованном преступном сообществе. Поразмыслив, Салахов решил, что такой анонс предстоящего процесса по делу о защите чести и достоинства его зятя (который уже был запланирован и даже завершен) ему ни к чему. На памяти был случай с одним из председателей районных судов, сына которого сначала задержали, а потом осудили за разбой. Судья решил взбить пену и доказать обратное. Все закончилось в Москве, где ему и предложили перейти на работу, не связанную со знанием и применением законов. Сейчас он трудится адвокатом и уже дважды появлялся в процессах Струге, где оба раза процессы проиграл.

Это начинание – разглаживание поднявшейся пены – поддержал и Лукин. Еще недавно его младшую дочь, наркоманку, в очередной раз «отмазали» от возбуждения уголовного дела, а брата всего пять лет назад отвела от реального срока за непреднамеренное убийство все та же Качалкина Лидия Никаноровна. Поэтому никто и не удивляется тому, почему эта женщина с голубыми волосами и сержантским взглядом на окружающий мир работает председателем районного суда. И стул под ней если и качается, то, как говорят сейсмологи, это не должно вызывать разрушительных последствий и паники.

За что кукушка хвалит петуха? За то, что хвалит он кукушку. Генка, этот простой парень из трудовой семьи, где знали цену каждой копейке, был, как обычно, честен и принципиален. Именно таким знают его все кавказцы, платящие ему дань на Центральном рынке. Молодой человек, который ради зарабатывания этой копейки на халяву не останавливался ни перед чем, слово в слово повторил следователю историю, рассказанную в подвале его другом. Слово в слово, что не оставляло сомнения в существе фабулы, только наоборот. Это его едва не вырвало, и это его спутник, а не он стрелял в Севостьянинова. И это он совершенно не понимал, зачем Кургузова держат на даче. Единственный, кто, по его мнению, знал и понимал, был молодой человек, захваченный в плен неподалеку от стадиона «Океан». То бишь его друг, отпущенный под подписку о невыезде.

А что же тот? Как и водится в таких случаях, молодой человек был немедленно отправлен в дорогостоящий санаторий на девяносто восьмом километре Терновского шоссе. Туда, где Терна впадает в Обь и где, наблюдая за закатом солнца под гладь умиротворенной реки, хочется умереть.

И уже на второй день с ним произошла какая-то ерунда. Не успел он пройти качественное обследование для определения размера морального ущерба, причиненного незаконными действиями областной прокуратуры, как на самом деле умер.

Ни с того ни с сего. Лежал в солярии в черных очках, пронизывал ультрафиолетом ослабшие от оскорблений правоохранительных органов органы, как вдруг к нему подошел некто. Сначала некто четыре раза ударил его крышкой солярия, потом, когда потрясенный молодой человек ослаб, вынул шприц и загнал ему в шейную вену какую-то пакость. Пакость растворилась (что неудивительно, ибо лучше героина в крови растворяется лишь физиологический раствор), и «джипер» отдал концы.