Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане - [134]
Из представленного названным казием объяснения видно, что покойный Бай баба Турабаев еще при жизни своей в 1881 г. подарил в вакуф двух мечетей Шарафий-бия и Ходжа Ахрара Вали, находящихся в Сибзарской части гор. Ташкента в махалле Махсидуз, 6-ть лавок, о чем и был составлен документ, согласно которому он и распоряжался доходами, что могут подтвердить заинтересованные в том лица. Принесение же на него жалобы Садыкджаном Ахунджановым объясняет враждебным отношением его за сделанное постановление о взыскании растраченных им более 1000 руб. малолетнего брата его в бытность опекуном над ним.
В проведенном по этому делу дознании жалобщик Садыкджан Уста Ахунджанов показал, что покойный дядя его Байбаба Турабаев за несколько дней до смерти объявил ему, в присутствии двух свидетелей, что он намерен пожертвовать в вакуф вышесказанные шесть [61] лавок, мутавалием которого предполагает назначить его, Садыкджана, и он вполне уверен, что дядя распорядился с имуществом, как предполагал. Деньги в сумме 110 руб., по требованию Казия, были даны при разделе имения, оставшегося после смерти отца его, Уста Ахунджанова, которых до сих пор не получил обратно. За раздел же наследства, оставшегося после смерти отца просителя, означенный казий получил десятую часть.
По учреждении вакуфа из имущества дяди просителя первое время был мутавалием племянник жертвователя Закир, который запутал счета, растратил деньги и за несколько лет доходов с вакуфа не получал. По смерти Закира, согласно просьбе общества, казием не назначался мутавалий, а доходы собирались и распределялись им через одного из мирз.
В Октябре месяце 1890 года мутавалием названного вакуфа был назначен казием Максум Хан Атаулла Аглумов, которым была предъявлена помощнику Начальника гор. штабс-капитану Лыкошину, производившему дознание, копия документа вакуф-наме, написанная на персидском языке и засвидетельствованная казием. Из копии этой усмотрено, что названные шесть лавок были завещаны в вакуф двум мечетям Шарафий-бий и Ходжа Ахрара Вали, но о том, кто должен быть назначен мутаваллием в документе [61 об.] этом завещателем ничего не сказано. При этом жалобщик Садыкджан Уста Ахунджанов заявил, что копия эта с подлинным документом не верна.
ДОПРОШЕННЫЕ: мутавалий, имамы и суфии, состоящие при названных мечетях, заинтересованные в доходах, получаемых с вакуфа, учрежденного Байбаба Турабаевым, показали, что доходы с него получаются и расходуются правильно, что все распоряжениями казия по эксплоатации вакуфных доходов они довольны и никаких претензий не имеют.
Для проверки претензий жалобщика относительно 110 руб. штабс-капитаном Лыкошиным был назначен срок для представления доказательств в присвоении казием 110 руб., но он в срок не явился, а привел на другой день двух свидетелей, показавших, что казий, десять лет тому назад, после раздела наследства, оставшегося по смерти отца жалобщика, получил деньги, но сколько именно и за что не знают.
По прошению Майрам Биби Турабаевой, препровожденному Начальнику гор. Ташкента для разъяснений, последний с возвращением переписки, донес, что таковое есть повторение жалобы ее доверенного брата (двоюродного) Садыкджана Уста Ахунджанова, который, не имея успеха в домогательствах своих, относительно назначения его мутаваллием вакуфа, учрежденного Байбаба Турабаевым, очевидно, [62] прибегает теперь к уловке, выставляя в лице доверенной сестры своей Майрам Биби Турабаевой новую претендентку к пожертвованному в вакуф имуществу.
СПРАВКА: 1) Из дела бывшего временно поземельно-податного отделения при Сыр-Дарьинском областном правлении 1877 года за № 172, в коем имеется подлинный вакуфный документе (вакуф-наме) от 25 Декабря 1881 года или 1882 г., в переводе подлинного документа сделана переводчиком Сыр-Дарьинского областного правления, титулярным советником Айдаровым, оговорка, что точно определить год составления документа невозможно по неразборчивости последней цифры года против которого ныне заявлен спор о подлоге, усматривается: а) завещанное Байбаба Турабаевым в вакуф мечетей ходжа Ахрар Вали и Шараф бия имущество состоит из шести лавок в разных кварталах Азиатской части гор. Ташкента;
б) заявление народному судье Сибзарской части гор. Ташкента о пожертвовании Турубаевым упомянутого имущества в вакуф сделано 4 Мая 1881 года, как сказано в самом документе и не самим жертвователем Турабаевым, а по болезни последнего, другим лицом, именно Закирджаном Хакимджановым, который вслед за этим распоряжением сделан был мутавалием, будто бы по доверию Турабаева, данному при двух свидетелях. Совершение же самого документа (вакуф-наме) последовало 25 Декабря 1882 года, т. е. спустя год и семь месяцев после заявления.
В 60–70-е годы XIX века Российская империя завершила долгий и сложный процесс присоединения Казахской степи. Чтобы наладить управление этими территориями, Петербургу требовалось провести кодификацию местного права — изучить его, очистить от того, что считалось «дикими обычаями», а также от влияния ислама — и привести в общую систему. В данной книге рассмотрена специфика этого проекта и многочисленные трудности, встретившие его организаторов. Участниками кодификации и — шире — конструирования знаний о правовой культуре Казахской степи были не только имперские чиновники и ученые-востоковеды, но и местные жители.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
Книга представляет первый опыт комплексного изучения праздников в Элладе и в античных городах Северного Причерноморья в VI-I вв. до н. э. Работа построена на изучении литературных и эпиграфических источников, к ней широко привлечены памятники материальной культуры, в первую очередь произведения изобразительного искусства. Автор описывает основные праздники Ольвии, Херсонеса, Пантикапея и некоторых боспорских городов, выявляет генетическое сходство этих праздников со многими торжествами в Элладе, впервые обобщает разнообразные свидетельства об участии граждан из городов Северного Причерноморья в крупнейших праздниках Аполлона в Милете, Дельфах и на острове Делосе, а также в Панафинеях и Элевсинских мистериях.Книга снабжена большим количеством иллюстраций; она написана для историков, археологов, музейных работников, студентов и всех интересующихся античной историей и культурой.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Эта книга — не учебник. Здесь нет подробного описания устройства разных двигателей. Здесь рассказано лишь о принципах, на которых основана работа двигателей, о том, что связывает между собой разные типы двигателей, и о том, что их отличает. В этой книге говорится о двигателях-«старичках», которые, сыграв свою роль, уже покинули или покидают сцену, о двигателях-«юнцах» и о двигателях-«младенцах», то есть о тех, которые лишь недавно завоевали право на жизнь, и о тех, кто переживает свой «детский возраст», готовясь занять прочное место в технике завтрашнего дня.Для многих из вас это будет первая книга о двигателях.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
В.Ф. Райан — крупнейший британский филолог-славист, член Британской Академии, Президент Британского общества фольклористов, прекрасный знаток русского языка и средневековых рукописей. Его книга представляет собой фундаментальное исследование глубинных корней русской культуры, является не имеющим аналога обширным компендиумом русских народных верований и суеверий, магии, колдовства и гаданий. Знакомит она читателей и с широким кругом европейских аналогий — балканских, греческих, скандинавских, англосаксонских и т.д.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.