Идегей - [17]

Вышел Шах-Тимир из ворот:

Он спешит увидеть приход

Такого мужа, как Идегей.

Оказался таков Идегей:

Потомок Тулпара под ним,

Пятнисто-чубарый под ним

Гордо ступает по траве.

Царственная шапка-луна,

Беркута крылья на голове.

В белое золото убрана,

Шуба расшитая на нём.

Следуют за его конём

Семнадцать грозных мужей.

Грудь батыра шире арбы.

Плечи созданы для борьбы.

Львиная сила в его руках,

Барсова крепость в его ногах.

У коня взыграла душа.

По майдану[51], не спеша,

Подъехал к Тимиру Идегей,

Поклонясь, произнёс привет.

Рядом с ним, на рыжем коне,

Лучась, как солнечный свет,

Сияя, подобно луне,—

Акбиляк, чиста и светла.

Идегей с коня соскочил.

Девушку снял он с седла,

К Шаху-Тимиру подойдя,

Шаху-Тимиру дочь вручил,

За кончики пальцев её ведя.

Эмир Бырлас Шах-Тимир

Девушкам дочь лелеять велел.

Ситами золото сеять велел,

Лопатами — серебро.

Празднества затеять велел.

Он пригласить Идегея велел

В шатёр, разукрашенный пестро.

Два костра зажечь приказал.

Идегею почёт оказал:

Между кострами велел пройти.

Повелел он чанг-чалгам[52] звенеть.

Повелел дум-думбакам[53] греметь,

На сурнай-курнае[54] играть,

В кожаный барабан ударять,

Неисчислимых рабов собрать

Из всех своих городов и столиц,

Резать приказал кобылиц,

Помоложе, погорячей.

Ровно сорок дней и ночей

Длились игрища, длился пир.

Утром сорок первого дня

Идегея спросил эмир:

Шах-Тимир: «Кто ты такой?»

Ответствовал Идегей:

«Инджу-Дарья — твоя река,

Эта река широка.

Банджу-Дарья — твоя река,

Она не глубока.

Знай, что подлунный свет велик.

Реки мои — Мать-Идиль и Яик.

Булгар — моя страна.

Там чеканят азгари[55],—

Полна монетами казна.

Хан-Сарай — мой родимый дом.

Множество золотых монет

В доме чеканят моём.

Татский неистребимый род;

Нугая лучезарный дом —

Вот откуда мой приход,

Вот каким я прибыл путём!

Славный бий Кутлукыя —

Вот кто моим родителем был.

Хан Токтамыш его убил.

Если несчастный Кутлукыя

Со своей головой разлучён;

Если с великим Идилем я,

С полноводной рекой разлучён,

С благородной страной разлучён;

Если с блеском моих очей,

С Нурадыном я разлучён,

С мужем-сыном я разлучён,—

Если ты не примешь меня,

Где ступит нога моего коня?

В арбакеша[56] я превращусь,

По дорогам с водой потащусь,

Заработаю на еду,

Пропитанье себе найду».

Ответствовал Шах-Тимир:

«Да будет благословен твой приход!

Был в Уняне могучий хан,—

Никогда твой татский род

Не склонял пред ним головы,

Робких не знавал он сердец.

Елкыбай[57], твой большой отец,

Не подчинялся никому,—

Лишь Тимучину одному!

Будь и ты подобен ему,

Перед ханом ты не склонись,

Токтамышу не подчинись,

Что же будет, если ты

Станешь тарханом[58] моим,

Другом желанным моим,

Близким из близких людей?

Хан убил отца твоего.

Из-за меня — кончина его.

Теперь я вижу сына его.

Это — ты, Идегей!

Если грубый хан Токтамыш,

Такого, как ты, не признаёт,

Если он сам тебя отдаёт,—

Оставайся возле меня,

Да будет благословен этот день!

Шубу с плеча моего надень.

Ворот — золото и два

Из ткани шёлковой рукава!»

«Бием ты будешь!» — Тимир сказал.

«Славу добудешь!» — Тимир сказал.

«Подавляй мятежи!» — сказал.

«Охраняй рубежи!» — сказал.

«Оплотом своим тебя изберём.

Если ударишь тебя топором —

Голова не отскочит с плеч.

Шеи — с размаху — коснётся меч —

Шеи не повредит.

Ты сумел победить Юсунчи,

Тебя — никто не победит.

Акбиляк, мою дочь, ты спас,—

Тебе отдам её сейчас.

Прими, Идегей, прими!»

Сделал Тимир, как сказал.

Муж Идегей, что сказал он, — взял.

Дочери шахской супругом стал.

Шах-Тимир ему другом стал,

Сделал бием, главой людей.

Но всё же: кто таков Идегей?

Этого Шах-Тимир не узнал!

ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ

О том, как Токтамыш-хан с позором прогнал Нурадына.

Токтамыш, властелин держав,

Об Идегее весть услыхав,

Так сказал в один из дней:

«Мой смертельный враг Идегей

Убежал от меня, говорят.

Девять знатных моих мужей,

Устрашась, вернулись назад.

В Самарканде сидит Тимир-Шах.

Он мне враг, и я ему враг.

Пусть, отца безродного сын,

Самарканда он властелин,

Пусть он глава двенадцати стран,—

Он для меня не шах и не хан.

Пусть он мнит, что он велик,—

Свой с печатью алой ярлык

Никогда ему не отдам,

Я не подчиняюсь врагам.

Есть у меня Джанбай-мудрец —

Тот, кем гордится мой дворец.

Есть у меня богатырь-смельчак —

Сын Мютана бий Кыпчак.

Есть у меня престол золотой,

Я владею несметной ордой.

Если Шах-Тимир на меня

Снова поведёт свою рать,—

Есть моя мощь, чтоб его покарать!

Мне враги Идегей и Тимир,—

Ни одного из них не боюсь.

Если вступили они в союз,—

Ровней не станут мне вдвоём:

Дом Чингиза — мой древний дом,

От Чингиза веду я свой род.

Если вдвоём пойдут в поход,—

Оба не станут единой страной,

Не сравняются оба со мной,

Оба моих коварных врага!

Идегей — Тимира слуга:

Как перебежчика позабыть?

Здесь у него остался сын,

Отрок по имени Нурадын,—

С этим отроком как поступить?»

А между тем в краю родном

Нурадын мужал с каждым днём.

Отроки, чей предок Чингиз,

Лучшего друга узнали в нём.

Видя, что ростом он высок,

Что, как муж, он в плечах широк,

Джанике, от злости бледна,

И от зависти зелена,

Хану-мужу сказала так:

«Идегей пустился в бега,

Он теперь Тимира слуга.

Здесь его находится сын,

Со знатными водится Нурадын,

Низкий, не почитает тебя,

Ровней ханам считает себя.

На непорочных твоих дочерей,

На Ханеке и Кюнеке,

Зарится он в гордыне своей.

Хвастовство его слышу я,—