Идеальное убийство - [8]

Хелен помедлила.

— Ну, ладно, только не вздумай торопить меня из-за журнала. Хочешь смотреть его — иди один.

Они сели в кабинке небольшого кафе напротив кинотеатра. Хелен заказала кофе и пирожное, а Конвей — только кофе. Потом он взял со стола чек и полез в карман. Увидев мелочь в его руке, Хелен рассмеялась.

— Тебе надо остаться и помыть тут посуду, чтобы расплатиться.

Она открыла сумочку, достала оттуда туго набитый бумажник, отделила от стопки один доллар и небрежно бросила его на чек.

Конвей уставился на бумажник. Он совсем забыл, что жена сняла все деньги со счета. И теперь принялся лихорадочно соображать, как это обстоятельство повлияет на его план. Конечно, если оно всплывет, могут возникнуть вопросы. Но объяснение найти можно. Не хватало еще из-за какой-то мелочи похерить весь замысел. Конвей внезапно впал в ярость: надо же, не просто сняла все со счета, но еще и таскает деньги с собой!

— Ты спятила! Носить при себе такие деньги! Хочешь, чтобы кто-нибудь дал тебе по макушке?

— А ты хотел, чтобы я оставила их дома? Ха! Умнее не придумаешь! Пусть уж лучше мне дадут по башке, — она убрала бумажник в сумку.

— Кого будут бить по башке? — раздался хрипловатый голос. — Хочу посмотреть.

Это была официантка. Она подошла к ним, неожиданно вынырнув из-за спины Конвея. Хелен улыбнулась и сказала:

— Мой муж считает, что меня. Но он, как всегда, заблуждается.

Официантка со служебной улыбкой взяла чек и принялась отсчитывать сдачу.

— Вечно они суетятся, — бросила она таким тоном, словно говорила о низших формах жизни.

— Особенно по пустякам, — подхватила Хелен и улыбнулась Конвею так же фальшиво, как официантка. Он с ужасом подумал о том, чего она сейчас может наговорить. Надо было срочно менять тему.

— Я просто сказал, что этот шарф превращает ее в мишень.

— Красная тряпка для бугаев! — официантка громко рассмеялась своей шутке, потом повернулась к Хелен и добавила: — Мужчины всякого напридумывают.

— Большинство, но не все, — ответила Хелен и встала из-за стола. Официантка перешла в соседнюю кабинку, но Хелен успела громко сказать мужу: — Не забудь сдачу, толстосум. Можешь забрать мелочь себе.

Конвей оставил чаевые, сунул мелочь в карман и поплелся следом за женой.

Теперь у кинотеатра было многолюдно, в фойе вливался поток зрителей. Конвей заволновался, но зал оказался не полным, и они смогли найти места именно там, где ему хотелось: в третьем ряду сзади, справа от прохода. Здесь стояли высокие кресла, в таком казалось, что ты в зале один. Кроме того, немногие заметят, как они уйдут, а указать точное время и подавно никто не сможет.

Фильм начался, и Конвей принялся обдумывать возникшие осложнения. Он полагал, что, вытащив Хелен в кино, добьется перемирия, но не учел ее гнева и не предвидел перепалку в кафе. Теперь положение изменилось. Перемирие кончилось. Хелен будет всячески задевать, оскорблять и унижать его. Необходимо покинуть зал до конца сеанса. Зная, что Хелен терпеть не может Мери Харт, Конвей надеялся обратить это обстоятельство к своей выгоде. Он хотел сказать что-нибудь вроде: ты права, она ужасна, смотреть тошно, пойдем отсюда. Но сейчас об этом не могло быть и речи. Конвей решил поступить наоборот. После второй песни в исполнении Мери Харт он наклонился к Хелен и прошептал: «Просто потрясающая артистка». Глаза жены презрительно сверкнули.

Конвей старался не переиграть. Во время очередной песни он подался вперед и впился взглядом в экран. Он помнил эпизод, после которого шел заключительный музыкальный номер. Достав жевательную резинку, он угостил Хелен. Та, естественно, отказалась. Конвей рассчитал верно: когда он доставал резинку, на экране вновь появилась Мери Харт, и он, словно от восхищения, уронил пачку на пол. Хелен что-то проворчала. Он наклонился, чтобы поднять жвачку, вытащил из кармана одну перчатку и незаметно бросил ее под стоявшее впереди кресло. Затем он выпрямился и постарался сосредоточиться на экране: близился решающий миг. На мгновение Конвея охватил страх, он подумал, что не сможет заставить жену уйти до конца сеанса, и испугался собственного замысла.

Последний музыкальный номер длился ровно пять минут, потом шел минутный диалог, объятия и затемнение. Конвей решил, что из зала надо выйти через минуту после начала номера. Хелен ходила медленно, и им понадобится минуты две, чтобы добраться до стоянки. К тому времени картина кончится, и у него будет две-три минуты на осуществление задуманного. Даже секундная задержка могла все погубить.

Прозвучал аккорд, и Конвей понял, что пошел последний музыкальный номер. Надо было действовать без промедления. Он наклонился к Хелен.

— Я читал об этой песне. Ее-то мне и хотелось послушать. Лучшая песня Мери Харт, как говорят знатоки.

Никакой реакции. Мери Харт пропела куплет. Конвей искоса взглянул на жену. Она откинулась в кресле и, похоже, не собиралась уходить, хотя было ясно, что Том Миллер не примет участия в этом номере.

Первый куплет и припев длились минуту десять секунд. Хелен не выказывала ни малейшего недовольства. Конвей с ужасом понял, что все пропало. Он откинулся в кресле, лихорадочно соображая, как бы уговорить Хелен посмотреть часть журнала перед началом следующего сеанса. Это был единственный шанс, хотя и слабый.