Идеальное убийство - [6]

— Послушай, Хелен, — начал он, — я не собираюсь кривить душой. Мне не нравится твоя затея, но у меня нет выхода. Теперь, когда письма готовы, я хочу поскорее со всем покончить. Но, пока мы дождемся ответов, минует самое меньшее неделя. Нам придется как-то сосуществовать под этим кровом. Почему бы не заключить перемирие?

Хелен со злорадной ухмылкой посмотрела на него.

— Что, поджилки трясутся?

Артур заставил себя сдержаться и не выдать переполнявшей его ненависти.

— Не в этом дело. Просто иначе мы целую неделю будем портить друг другу настроение. И что мы с этого получим? Ничего.

— Ладно, так и быть. Я пошла за сумочкой. — Она направилась к двери.

— У нас найдется что-нибудь на обед? — спросил Артур. Он уже заглянул в кухню и знал, что еды в доме нет.

— Перемирие не означает, что я начну для тебя стряпать.

— Ясно. Что ж, могу подвезти тебя, куда надо. Я же все равно поеду обедать.

— Как это мило, — насмешка в ее голосе не смогла скрыть ноток удивления, но Хелен быстро совладала с собой. — Не запечатывай конверты, я сама все сделаю.

Похоже, ее сомнения не рассеялись до конца. Но письма не должны попасть к адресатам, иначе весь его план рухнет. Вскоре Хелен вернулась в кабинет, осмотрела каждое письмо, вложила их в конверты, запечатала, наклеила принесенные с собой марки, сунула письма в сумочку и пошла вниз.

Артур быстро достал свой комплект писем, заклеил их, прилепил марки и двинулся следом за женой. Она подкрашивала губы перед зеркалом в прихожей, сумочка лежала рядом на столике. Конвей вошел в кухню, налил стакан минеральной воды и уронил его на пол. Вода и осколки брызнули во все стороны. В дверях кухни появилась Хелен.

— Ну, что там опять?

— Стакан упал. Я сейчас все уберу. — Конвей направился к маленькой кладовой, где хранились тряпки и швабры. Хелен продолжала малеваться.

— Боюсь, это был один из дорогих бокалов, — пробормотал Конвей.

— Что?! — ахнула Хелен и бросилась в кухню. Конвей сделал ставку на ее инстинктивную реакцию и оказался прав. Подбежав к сумочке, он проворно подменил письма и открыл дверцу кладовки. Когда он взял швабру, жена уже снова стояла перед зеркалом.

— Неуклюжий медведь, — буркнула она. Конвей еле сдержал улыбку. Все оказалось так просто. Возможно, это добрый знак.

3

По дороге Хелен опустила письма в ближайший почтовый ящик. Когда она вернулась в машину, Конвей заметил происшедшую в ней перемену. Жена была почти спокойна.

— Если уж у нас перемирие, то, может быть, пообедаем вместе?

— Я не против, — ответил Конвей. Он был рад, что Хелен сама это предложила.

Обед не сопровождался ожесточенной пикировкой. По пути домой Хелен сказала:

— Мне нужны белые перчатки, а тут на Беверли-драйв есть магазин.

Конвей невольно покосился на белые перчатки на руках жены. Она заметила это и добавила:

— Это моя единственная пара, и мне надоело их стирать. Конечно, если тебе лень останавливаться…

Конвей решил не усложнять свою задачу. Остановиться пришлось за пол квартала от магазина. Он вылез из машины вместе с Хелен.

— Пойду куплю себе газету.

Когда Хелен отошла достаточно далеко, Конвей юркнул в маленькую лавчонку, прошелся вдоль полок и, наконец, нашел то, что искал: детский карнавальный набор. Очки, нос, усы и брови. Заплатив и рассовав все по карманам, он вышел из лавки и выбросил упаковочную коробку в урну.

Когда Хелен вернулась, Конвей уже сидел в машине и читал газету. Он запустил мотор. Хелен взяла газету и раскрыла на рубрике объявлений.

— Сто лет уже не показывали хороших фильмов, — заметила она.

Конвей купил эту газету нарочно, чтобы навести жену на размышления о кинематографе. Теперь он боялся торопить события. Может, следовало подождать, пока они вернутся домой и жена от скуки сама запросится куда-нибудь? Или перенести все на следующий день, когда улягутся ее подозрения по поводу его столь неожиданного дружелюбия? И все-таки у него был шанс провернуть дело, не откладывая в долгий ящик.

— Разве тебе не понравилась картина с Томми Миллером? — невинно спросил он. — Как бишь ее? «Песнь Манхэттена»?

— Ты же знаешь, я ее не видела.

— Да? Помнится, ты говорила о ней, и я решил…

— Вот, значит, как ты внимателен к моим словам.

Конвей решил попытать счастья.

— А я как раз видел рекламу. Фильм идет на бульваре Санта-Моника, недалеко от нас. Какой там кинотеатр?

— Где? — Хелен пробежала глазами газетную полосу. — А-а… «Монтеррей».

— Я бы и сам сходил на этот фильм. Можно хоть сегодня.

— Ну и сходи.

— Не желаешь присоединиться?

Конвей краем глаза заметил, как жена покосилась на него.

— Не знаю… Если уж совсем нечем будет заняться…

Он не решился развить тему. Будь что будет.

Дома Хелен пошла в свою комнату, Артур — в свою. Запершись, он тотчас принялся за дело. Надо было приспособить усы. Они были длинные, черные, с закрученными кончиками, как у пиратов. Днем такие усы никого не обманут, но в темноте вполне могут сойти за настоящие, особенно если подровнять и подстричь их. Он порылся в чемодане со старой одеждой, предназначенной для рыбалки. Там лежала потрепанная шляпа, приобретенная еще до войны. Другой не нашлось: в Калифорнии Конвей обходился без головного убора. Сгодится, решил он.