Идеализм-2005 - [57]

— Молодцы все, — начала Лена, — ничего у них пока не получилось толком.

— Да, прокричали только немного, — произнес Кирилл М.

— …Ага. Это с их ресурсами. Кретины, блин. Но сурковская контора на этом не успокоится. Наверняка у них какой-то запасной план есть.

— Хулиганов очень много, — Кирилл М. задумался.

— Да, — ответила Лена, — в этом-то и дело.

— Думаешь, нападение будет? — посмотрел на нее Чугун.

— Да, может быть.

— Мусора все-таки стоят.

— Мусора отвернутся, или их отвернут, если понадобится.

— Похуй, отобьемся, — сказал я.

— Леха, наверное, да, — посмотрела на меня Лена, — но чтобы отбиться, готовыми надо быть.

— Мы готовы…

— Ты готов, я не сомневаюсь.

— Елена Васильевна, ты какие-то изменения в плане предлагаешь? — спросил Чугун.

— Пока нет. Я первом этаже, в холле встану. Там все произойти может. Полное, в общем, внимание. Если в рацию вызываю, отвечайте сразу.

— Jawohl, — кивнул Кирилл.

— Понятно, — почти в один голос ответили я и Чугун.

— Отлично. Тогда — по постам. Слава Партии!

— Слава Партии!

Лена и Кирилл М. ушли вниз, на первый этаж. Чугун направился в конференц-зал. Я остался в комнате для резервной группы.

— Что там? — поинтересовался Дарвин.

— Да ничего, махача ждем.

— А, ну отлично.

— Тревога! Первый пост говорит! — зашипела наушник от рации. — Чечен и ФСБшники в гостиницу вошли.

— Понял, — ответил я. Такой же ответ прозвучал с других постов.

На этом все только начиналось.

— Хуйня какая-то, Чечен заявился, — успел сказать я Дарвину.

— Чего за нахуй, почему?

— Непонятно.

— Первый пост говорит! Лену приняли, — опять в рации.

— Блин, что это… — вырвалось у меня. — Лену приняли.

— Ебать.

— Леха, — в комнату резко вошел Чугун, — видишь, что за херня?

— Вижу, конечно, Кирилл. Надо выяснить, что случилось.

— С Кириллом говорить надо, он командир теперь.

— По рации?

— Плохая идея, Леха. Ее неизвестно кто слушает.

— Да. Надо бы тогда вниз сгонять. Там и Кирилла найдем.

— Пошли. А то дольше спорим.

— Нацболы, — я повернулся к моей группе, — Дарвин остается вместо меня за старшего. Дарвин, встаньте около конференц-зала пока. Мы скоро вернемся.

— Есть, — кивнул Дарвин.

Мы побежали вниз по мраморной лестнице, покрытой пестрым ковром.

— Коля, что происходит? — мы подошли к высокому светловолосому нацболу из моей бригады.

— Пришел Чечен и еще ФСБшники. Схватили Лену, надели наручники, утащили. Мы и сделать ничего не успели.

— А где Кирилл?

— Да вот только что прямо здесь стоял.

— Короче, выйду, посмотрю, что там. Спрошу у народа с наружного поста насчет Лены, — сказал я.

— Леха, не надо. Давай может ты тут останешься, — Чугун нахмурился и начал возражать, — адвокатам надо звонить сейчас, пусть выясняют.

— Надо Кирилла в любом случае дождаться. Он ведь тут где-то. А я пока сгоняю туда и обратно.

— Хорошо. Я по рации тогда маякну, как Кирилл подойдет. Сразу тогда тут будь.

— Да.

— Я с тобой, — сказал мне Коля.

— Давай.

— Туда и обратно! — напомнил Чугун.

Мы быстро вышли на улицу. В двадцати метрах стояли румоловцы с триколорами. Оттуда же продолжалось что-то про «пятую колону» и предателей».

— Коля, где наши?

— Да вон же, — Коля указал на трех нацболов, которые наблюдали за Румоловской массовкой.

— Ага.

Подойти к ним мы не успели.

С левой стороны прямо на нас бежали Чечен и его свита.

— Блин, Коля, — успел сказать я.

Цепкая клешня Чечена впилась в мою руку чуть выше локтя.

— Ну, Леша, пойдем, — пробормотал приглушенно ФСБшник. Он улыбался в своей мудацкой манере.

Я сделал резкий шаг назад, попробовал вырваться. Но помимо Чечена меня уже держал еще один чекист.

Те трое нацболов, что скаутили за румоловцами, схватили меня сзади за плечи, за толстовку, начали вытягивать. От этого перетягивания я потерял равновесие и упал.

К месту свалки спешили ОМОНовцы в полной экипировке.

«Все», — понял я, — прием. И в этот раз надолго.

Отстегнул от ремня рацию, бросил ее туда, где зеленела бундесверовка Коли. Товарищ ее подобрал. «Ну и отлично, теперь похрен», — про себя.

Потом резкий рывок — и я отлетел на несколько метров, приземлился на теплый июльский асфальт. На спине сидели ФСБшники, выкручивали руки. Щелкнули наручники, сталь сжала запястья.

— Машину сюда! — орал Чечен на своих приближенных.

— Не можем, движение перекрыто.

— Блять! Похуй, так ведем! Пошли! Быстро!

ФСБшники встали в кольцо. С левой стороны меня держал сам Чечен, а с правой — его приближенный, здоровенный опер в голубых джинсах и светлой рубашке. Этот вообразил себя тайским боксером, несколько раз приложился коленом по моей наклоненной вперед голове, что было делом совсем не хитрым в той ситуации. Но удары получались смазанными, боли я не чувствовал совсем, только досаду от бессилия.

Всю дорогу до парковки, которая находилась в метрах ста от главного входа, за процессией тащился иностранный журналист.

— Куда ви его виедете? — на ломанном русском вопрошал он.

— Отъебись! На хуй иди! — кричали в ответ ФСбшники.

— Куда виедете? — не отставал он. — Куда, куда, скажиете! Кто приеказал?

— Ну заебал, — процедил сквозь зубы Чечен, когда мы уже подходили к автомобилям.

ФСБшник развернулся, отвесил журналисту звонкого леща с правой. Потом вырвал из рук камеру и разбил ее об асфальт.