Идеализм-2005 - [21]

— Понятно. Ну, будем надеяться.

— Да ровно все, уверен. И Лена тоже. Мы потом полдня эту улицу Янки Купалы искали. Ну, улица, где вписка. Смотрели «хвосты» все время. Чисто.

— Хорошо. Что с объектом?

— Решили заводоуправление захватывать, — я наклонился над столом, понизил голос, — самый нормальный вариант получается.

— А как с цехами? Елена Васильевна что-то с этим думала.

— Попасть тяжело, на проходных охраны много, колючка по периметру. И территория ГАЗа ну совсем огромная. Три дня ее смотрел с разных сторон, мороз пиздец был. На проходные местных можно отправить. Листовки чтобы раздавали. Ну а партийный спецназ, наверное, внутрь. По обычной схеме, прорыв.

— Ладно, тебе и Елене Васильевне видней, вы на месте были. Что там с охраной?

— Типаж «секьюрити», — проводя разведку, Лена всегда делили службы безопасности на три категории: «сторож», «охранник», «секьюрити». — Но справимся, как всегда.

— Хорошо. В общем, молодцы, — Рома откинулся на спинку стула и затянулся сигаретой, — я в вас не сомневался. А регионалов, что в Москве собрались, начнет отправлять по одному, по двое.

— У Лены и тех нижегородцев, что в курсе подготовки, все готово, чтобы встречать.

— Знаю. Что там с твоим Дарвином? Он в теме?

— Да, я говорил с ним. Сказал, что ехать в другой город придется. Только он немного нервничает. Первая акция все-таки. Родственники мозг ебут. Он им успел рассказать, что с экстремистами связался.

— Он про эту стрелу в курсе?

— Да, должен подойти.

— Ну ждем тогда.

Рома закурил еще одну.

Через пару минут в темный подвал по лестнице сбежал Дарвин. Я сидел прямо напротив входа, поэтому сразу заметил его. Он оглянулся по сторонам, я молча помахал ему рукой. Боец моего звена плюхнулся на стул рядом с Ромой.

— Здорово, Дарвин, — Рома посмотрел на нацбола из-под очков и протянул руку.

— Привет, Рома! — Дарвин ответил немного неуверенно, с глуповатой улыбкой.

— Ты у нас на акцию первый раз едешь?

— Ага.

— И как?

— Да нормально, — Дарвин потупился, — только у меня родственники в Москве, они мне звонят каждый день. Если я отвечать не буду, они моим родителям в Саранск позвонят, кипиш начнется.

— Дарвин, е-мое, придумай, блин, что-нибудь.

— Что?

— Скажи, что встретил блядь и загулял.

Дарвин замолчал, посмотрел в стол. Потом поднял голову:

— Ну не знаю, можно попробовать…

— Попробуй, только сегодня прямо. И по красоте как-то, лишнего по телефону не болтай.

— Хорошо. Я на акцию по-любому поеду. Долго акции ждал.

— Молодец, правильно.

— Я вот только думаю, может записку какую родственникам написать. Ну, на случай, если закроют.

— Пиши, Дарвин, пиши, — Рома вздохнул, — бумага все стерпит.

— Ага, — Дарвин достал из рюкзака ручку и тетрадный лист в клетку.

— Завтра тебя автобусом с ребятами из Обнинска отправим.

— Отлично, — Дарвин приободрился, — я вот уже и написал.

— …У вас стрела завтра в девять утра, метро «Сокольники», центр зала, — продолжал Рома. — Я вас там встречу, расскажу в деталях, как и что, куда ехать. В автобусе главное ведите себя хорошо. И ни слова никому.

— Ага, понял.

— Тогда до завтра. Не опаздывай.

— Не буду. До завтра, — Дарвин поднялся, остановился. И выдохнул приглушенно, — Слава Партии!

Потом быстро вышел.

Рома строго посмотрел ему в след.

— Ты уверен насчет него?

— На все сто. Один из лучших и преданнейших нацболов.

— Ну будем надеяться, — Рома закурил еще одну сигарету, — получится все в это раз, я уверен.

— Да, Рома, конечно получится.

* * *

Крупнейшим акционером Горьковского автозавода тогда был олигарх Олег Дерипаска, личный приближенный Путина. Кремлевская пропаганда заливалась байками о «поддержке отечественного производителя». И тогда же, в конце декабря 2005 года, на Горьковском автозаводе решили уволить сорок тысяч человек. У нашей московской партийной группы, которая занималась акциями прямого действия, появилась работа.

Сейчас, спустя двенадцать лет, я по-другому смотрю на социальные конфликты. Нет, мое отношение к владельцам заводов, яхт и пароходов не улучшилось, скорее наоборот. Но столкнись я с подобной ситуацией сегодня, я бы предложил иной план действий — создать на заводе подобие рабочего совета, где люди могли бы обсуждать ход общей борьбы и принимать совместные решения, развивать конфликт в наиболее радикальном направлении, вплоть до оккупации предприятия и расправ над особо жестокими начальниками и владельцами.

В январе 2006 года мне казалось, что наша успешная акция сама по себе подтолкнет десятки тысяч работяг к активным действиям. К тому же НБП укрепит влияние в рабочей среде. А это уже было немало, ведь Партии принадлежит историческая миссия уничтожения путинского государства. Так я верил.

Из Москвы в Нижний я уезжал вечером 24 января. Автобусом, там паспорт не требуют, а только фамилию спрашивают. Поэтому можно ведь хоть Васей Пупкиным представиться. Сама акция была назначена на 25‑е. В рюкзаке у меня лежали стопки листовок к акции и несколько фаеров. Карман черной полувоенной куртки приятно отягощал «удар».

В Нижний Новгород я приехал часа в два ночи. Городской транспорт начинал ходить около пяти. Как дойти пешком до вписки, я не знал. Называть адрес таксисту нельзя — как знать, кто за рулем сидит. Согреваться до утра в зале ожидания тоже варианта не было, вокзалы всегда кишат операми. А согреваться было от чего, на улице стоял мороз -25. Иного выхода, кроме трехчасовой обзорной экскурсии по городу, не имелось.