Идеалист - [13]
Мы все тоже залегли. И вовремя – стекла в казарме начали вылетать уже одно за другим. Никто не понимал, что происходит. Всем было страшно.
– Америка по Югославии промазала! – предположил кто-то из хохлов.
И кто-то даже поверил.
Позднее выяснилось, что на складе боеприпасов начался пожар. Потушить его сразу не успели, а после пожарные расчеты уже не рисковали приближаться к такого рода очагу возгорания.
Расследовать происшествие приехала комиссия минобороны, сопровождаемая тремя представителями СБУ – службы безопасности Украины. Солдат поочередно вызывали на беседу.
Фамилия эсбэушника, которому достался я, была Пономаренко. Был он старше меня лет на пять, но уже капитан, ну и первый в моей жизни представитель этой зловещей конторы. Раньше я с ними никогда не сталкивался.
Мне когда-то казалось, что все чекисты должны быть похожи на Штирлица. Во всяком случае, других ассоциаций у меня не возникало. Но капитан оказался угрюмым краснорожим жлобом, сканирующим окружающих узкими щелочками глаз. К тому же он явно был со страшного бодуна, и перегарищем разило от него так, что у меня только что не щипало в носу.
– Звание, фамилия? – буркнул он по-русски почти без акцента.
– Младший сержант Репин.
– Инициалы?
– Илья Ильич.
– Гля! А был бы Ефимыч, то был бы как великий украинский художник.
– Русский, – вырвалось у меня.
– Что-что? – поднял он правую бровь.
– Я говорю, что Илья Ефимыч Репин был великим русским художником.
– А как же картина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»?
– Репин написал ее в Екатеринодаре, – парировал я. – Еще точнее, в станице Пашковской. Ему позировали местные жители. Есть свидетельства.
– Умный, значит, – недобро констатировал эсбэушник.
– Никак нет, товарищ капитан. Просто интересовался биографией однофамильца.
– А вот скажи мне, умный: ты ведь русский, да?
– Русский.
– Украину не любишь? Да? – Ну и вопросы у этого капитана.
– Если вопрос касается моих личных предпочтений, то ответ скорее положительный: люблю! – отрапортовал я.
– Скорее положительный, – покачал головой Пономаренко и вдруг, выпучив глаза, надсадно заорал: – Упор лежа принять!
Я автоматически рухнул на пол.
– Делай раз! – я коснулся подбородком пола и завис.
Команда «делай два» последовала не скоро. Гонял он меня долго и основательно. Изредка тупо задавал один и тот же вопрос: кто поджег склад? Ответить ему было нечего – ведь я и понятия не имел, кто его поджег.
– Я тебя загоняю, говно, – флегматично бурчал эсбэушник. – Делай два!
Я молча выполнял команду, отчетливо слыша характерный звон стекла. Такой бывает, когда горлышком бутылки или графина задевают край стопки.
– До смерти загоняю, – словно беседуя сам с собою, бубнил сверху спецслужбист. – Забудешь, как мать родную зовут. Зато про склады все вспомнишь. Я тебя научу Украину любить.
Резко пахло водкой. Особист кряхтел, выдыхая. Минут через десять скомандовал:
– Встать! Смирно!
Руки-ноги затекли, слегка подташнивало.
– Крепкий хлопец, – с фальшивой уважительностью продолжал эсбэушник. – Присаживайся вон на стул.
Он налил в стопку водки и подвинул мне:
– Пей, солдат.
Выпив, я тут же приятно поплыл. А после предложенной Пономаренко сигареты с фильтром так и вообще почувствовал себя на седьмом небе. Почаще бы так отжиматься.
– Про поджог склада точно ничего не слышал?
– Нет, – покачал я головой. – Ничего похожего.
– Пшел, – угрюмо буркнул капитан.
Остаток срока дослуживал я в Белой Церкви. В новой части было получше. Да и то – все-таки почти Киев, не заброшенная степь. Утомительной идиотской уставщиной меня, как старослужащего, не особенно обременяли. К тому же основное время я все равно проводил в элитном поселке, где строил кому-то очередной особняк. Солдаты, умевшие работать, здесь ценились больше, чем умевшие стрелять.
После дембеля я поехал домой на электричке, и через час с небольшим был уже дома.
В электричке я подвел итоги. За время службы я научился: мешать раствор, класть кирпич и шлакоблоки, пить водку, воровать топливо. То есть, время прошло с пользой.
VIII
Киев встретил меня потрясающей погодой. За время моего отсутствия город заметно изменился. Стало больше вывесок и рекламных щитов на украинской мове. Воздух был как-то особенно наэлектризован.
Мне же было не до мовы. Передо мной стоял вопрос: чем себя занять и вообще – как жить дальше? Я мог предпринять еще одну попытку стать полноценным участником социума – восстановиться в университете. Но эта возможность отчего-то не манила. Перед глазами как живой возникал образ профессора Пацюка. Да и доучивавшиеся приятели рассказывали, что хохлонауки стало ощутимо больше, да и не особенно-то нужны сейчас стране выпускники высших учебных заведений. Попросту потому, что предложить им страна ничего не могла.
Я плюнул и окончательно простился с этой идеей.
С работой в столице дело тоже обстояло неважнецки. Хотя официально считалось, что недавний российский дефолт Украины не коснулся, местная экономика находилась в полной заднице, равно как и частный бизнес. Рабочие руки, как я успел убедиться за месяц с небольшим, тоже никому не требовались. А служить охранником меня отчего-то не тянуло. Такой вот я привередливый.
Эдуард Багиров (р. 1975 г.) – главный редактор литературного ресурса «Литпром», молодой публицист, автор нашумевшего бестселлера «Гастарбайтер» (2007 г.) Его новый роман «Любовники» – своего рода долгожданное продолжение, где простые парни, брутальные герои нынешнего времени, не смотря ни на что способны не только найти свое место в покоренной столице, но и познать настоящую любовь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман московского писателя и публициста Эдуарда Багирова целиком основан на реальных событиях. Книга не просто во многом автобиографична, это ещё и биография миллионов людей, после развала СССР потерявших всё – дом, родных и саму родину. Обстоятельства вынудили главного героя приехать в Москву, где ему выпало в полной мере пережить и головокружительные взлёты, и глубокие падения. Всё то, чем встречает приезжих гордая, независимая и негостеприимная столица.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.