Ибишев - [42]
Алия — Валия сидят на диване рядом с голландской печью, тесно прижавшись друг к другу. Ставни плотно закрыты. На столе стоит керосиновая лампа. За окном монотонный шум дождя. Они боятся уснуть, боятся бесшумного неуловимого убийцы, который бродит по улицам и жадно воет в унисон остервенелому ветру.
— Аллах отвернулся от этого города!
— Что теперь будет?
— Подними немного фитиль в лампе…Что это?
— Просто ставни скрипят.
— Хорошо, хоть мальчика здесь нет! Он такой впечатлительный!..
— Нельзя было убивать булочника. Это, наверное, его душа бродит и ищет своих убийц…
— Ради Аллаха, не говори про него!
В углу между буфетом и стеной стоит заряженная отцовская охотничья винтовка. Раньше она была спрятана под полом в чулане.
Алия — Валия вздыхают и замолкают, уставившись сонными глазами на мерцающий огонь в лампе.
Электричество включилось только к утру.
Салманов обратился к денизлинцам по телевидению:
«Я обращаясь ко всем жителям Денизли! Терпение и выдержка — вот, чего я требую от вас сейчас! Терпение и выдержка! Никто не должен сомневаться: убийца и насильник будет пойман! Городские власти, полиция и лично я сделаем все, что в наших силах!..» Полный текст выступления в газете на первой полосе.
Перекрыты все дороги, ведущие из города. Полицейские машины круглосуточно патрулируют практически обезлюдевшие улицы, подключены солдаты из расквартированной в Денизли части, введен жесткий паспортный контроль.
Вечером Салманов лично проверяет посты.
Словно видение: бронированный черный «мерседес» мчится сквозь стену дождя, и вода бьет фонтаном из–под тяжелых колес. Через затемненные стекла не видно лиц. Но полицейские, притаившиеся в темноте, узнают машину еще издалека. Она сворачивает в переулок и мчится дальше сквозь бессмысленное переплетение тех самых улиц, по которым несколькими месяцами раньше бродил влюбленный Ибишев. И точно так же уродливые дома нависают над узкою дорогою, и в любую минуту разбитый асфальт может безнадежно уткнуться в глухую стену тупика. Но если над лабиринтом Ибишева царил огнедышащий Митра, то над смертельным лабиринтом Салманова в черном небе плывет призрак влажного Скорпиона.
Зачарованный Ибишев бродил в поисках Джамили — Зохры.
Салманов ищет Оборотня.
Он единственный человек в городе, который действительно не боится его. Оборотень — слепая сила ночи — бросил вызов его власти, ему самому, и Салманов сходит с ума от одной только мысли, что Денизли, который он с таким трудом завоевывал, постепенно ускользает от него.
Страх сильнее благодарности.
Когда на четвертый день дождь, наконец, прекратился, полупустой рейсовый автобус из Баку привез жену булочника, одну, без детей.
Она не поздоровалась с пожилым кассиром, узнавшим ее, и полицейскими, стоящими у входа. Она прошла рядом с ними, словно не замечая их.
Тротуары завалены жидкой грязью. В огромных лужах отражается неподвижное свинцово–серое небо. На вымерших улицах тихо и пустынно. С дрожащих листьев почерневших маслин капает вода.
Жена булочника идет прямо посередине улицы. Ее не могут обмануть закрытые ставни и задернутые занавески. Она знает, они следят за каждым ее шагом. Туфли становятся тяжелыми от налипшей грязи.
У жены булочника нет с собой даже сумочки, она идет налегке, засунув руки в карманы коричневого плаща.
Разоренный и покинутый дом смотрит на нее разбитыми окнами. В одном из них грязным тряпьем висит мокрая занавеска. На стене, рядом с аркой, кто–то неряшливо написал белой масляной краской «будьте прокляты», а ниже череп и две перекрещенные кости. Жена булочника подбирает кусок стекла и начинает скоблить надпись. Стекло крошится и вязнет в подтеках краски, режет в кровь пальцы и ладонь, но она продолжает с остервенением соскабливать букву за буквой. И лишь когда на серой стене остаются длинные кровавые полосы, она отшвыривает стекло в сторону и, стянув с головы черный платок, обвязывает им руку.
Жена булочника не чувствует боли. Страх, струящийся из зашторенных окон соседских домов, заставляет ее сердце бешено колотиться от радости. Она подходит к двери разгромленной булочной, сплошь измазанной нечистотами, и закрывает ее.
Проклятая городом душа несчастного булочника взирает на нее с небес золотыми глазами черных птиц. Его искалеченное израненное тело все еще лежит непогребенным в холодном морге городской больницы.
Она нагибается и зачерпывает полную ладонь жидкой грязи с обочины тротуара. Грязь летит в стену соседнего дома. Потом еще. И еще. Полные пригоршни жидкой грязи.
Она выкрикивает имена соседей и проклинает их всех. Она достает из внутреннего кармана плаща пачку фотографий и, бегая от дома к дому, по одной бросает их в почтовые ящики. Это одна и та же многократно размноженная свадебная фотография. Совсем еще молодой булочник в строгом черном костюме с бокалом шампанского в руке. Рядом с ним невеста. На голове у нее белая шляпа по тогдашней моде и перчатки до самых локтей. На стене висит ковер с прицепленными к нему двумя большими переплетенными кольцами из цветной бумаги.
Поскользнувшись, жена булочника падает на спину. Фотографии рассыпаются по мокрому асфальту. Она поднимается и садится на обочину тротуара и плачет, закрыв лицо грязными руками.
В новом же романе Таир Али ищет и находит корни выживания лирического героя своего произведения, от имени кого ведется повествование. Перед нами оживают в его восприятии сложные перипетии истории начала прошлого столетия и связанной с нею личной судьбы его деда — своего рода перекати-поле. События происходят в Азербайджане и Турции на фоне недолгой жизни первой на Востоке Азербайджанской Демократической республики и в последующие советские годы.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.