Ибица круглые сутки - [25]

– Черт!

– Пока я не понял, в чем тут дело, но все это плохо пахнет…Коннору не хотелось оставаться в «Атлантисе». Поведение Кайла настораживало –и после случая с полицией Коннор меньше всего хотел общаться с ним. Его приятель-коротышка в галстуке был еще хуже. Казалось, он нарочно делает так, чтобы в его присутствии люди чувствовали себя неловко. А чувствовать себя неловко на Ибице Коннору совсем не улыбалось.

Он одолжил у Люка машину и поехал в Ибица-таун. В свой последний приезд он работал в маленьком баре под названием «Шик» на набережной. И теперь Коннор отправился в другую часть острова, чтобы повидать Лео, давнего клиента, убежденного гедониста. Никто не знал точно, сколько Лео лет –ему можно было дать от сорока до пятидесяти пяти, –и чем он зарабатывает на жизнь. Ходили слухи, что он доктор философии, в прошлом работал на разведку, имеет высокий коэффициент интеллекта, сейчас живет на деньги от выигрышей, которые получает, участвуя в викторинах по всему миру.

Его жена-шведка Катя, привлекательная женщина лет сорока, излучала тепло и положительные эмоции, напоминая об эпохе хиппи. В отношениях супругов всегда оставалась свежесть, было ясно, что они влюблены друг в друга и не собираются этого скрывать. Коннору они всегда казались очень счастливыми.

В разговорах с Лео Коннор провел много часов и, вернувшись в Лондон, первое время переписывался с ним. Но в последний год не давал о себе знать: Лео жил полной жизнью, и Коннор не хотел вспоминать, на какие компромиссы пришлось пойти ему самому.

Но теперь появилась возможность начать все сначала. Если кто-то и мог помочь Коннору принять верное решение, этим человеком был Лео.

Коннор перешел через дорогу и смешался с шумной многоязычной толпой, переливающейся из магазинов в рестораны с белоснежными скатертями и вышколенными официантами, а оттуда – в бары. Трудно было поверить, что это место находится всего в семнадцати километрах от Уэст-Энда Сан-Антонио.

Бар «Шик» разросся с тех пор, как Коннор был здесь в последний раз, и посетителей было значительно больше. Новые владельцы старались привлекать более молодую публику. Но Лео одинаково охотно делился своей мудростью и с молодыми, и с ровесниками.

К Коннору подошел официант, но не успел он задать свой вопрос, как позади него раздался голос.

– Коннор? Неужели это действительно ты?

Он повернулся и увидел Лео, в руке у него была книга, а на столике перед ним стоял бокал с выпивкой.Коннор едва узнал старого друга. Лео очень похудел, даже высох. Было очевидно, что он тяжело болен.

Заметив удивление Коннора, Лео кивнул:

– Знаю, знаю, можешь не говорить. –Он протянул Коннору руку, скорее напоминавшую птичью лапку. –Здорово видеть тебя снова, Коннор.

Тот осторожно пожал тонкое запястье. Лео улыбнулся.

– Давай я закажу нам обоим выпить и расскажу тебе о моей новой диете. –Он повернулся к официанту: –Принеси мне пиво и большой «Хербас», а для этого молодого человека ром с колой, если его вкусы не изменились. –Коннор кивнул. –Вот и отлично.

Коннор внимательно посмотрел на друга.

– Значит, несмотря на диету, тебе можно пить?

– Сколько угодно. –Лео опрокинул в рот содержимое стоявшей перед ним рюмки.

Коннор улыбнулся.

– А что еще можно?

– Да что угодно. Ешь сколько хочешь, что хочешь и когда хочешь. И самое главное, совершенно не толстеешь.

Они помолчали, пока официант ставил на стол напитки.

– У меня рак, Коннор, вот в чем дело. Узнал об этом в конце прошлого года. –Коннор, уставив-

шись в стол, покачал головой. Лео продолжал: –Зато, как я уже сказал, можно есть, пить и делать что угодно, не опасаясь за последствия.

– Ты и раньше так жил.

Коннор попытался представить, что кроется за этой бравадой и шутками, что пришлось пережить его другу.

– Это… ну… окончательно? Лео кивнул:

– Окончательное некуда.

– Боже, Лео. Я просто не знаю, что сказать. Сколько… когда… –Коннор не смог подобрать слов.

– В смысле, сколько мне осталось? –Лео отпил из бокала. –Ну, скажем так, на твоем месте я бы не рассчитывал получить от меня открытку на Рождество.

Коннор посмотрел ему в глаза.

– Неужели ничего нельзя изменить?

– Я могу послать ее сейчас, если это для тебя так важно.

Коннор с трудом улыбнулся.

– Серьезно, Лео, ты испробовал все пути?

– Все пути, дорожки и тропки.

– А химиотерапия?

– Сразу вслед за зелеными устрицами из Новой Зеландии и еще за парочкой таких же необычных средств. Из-за «химии» я главным образом и выгляжу так. Но когда седовласый профессорв очках-половинках говорит: это твой единственный шанс –что еще прикажешь делать?

– Я так виноват, что не был рядом.

– Смерть всегда вызывает чувство вины. Те, кто остается, всегда в чем-то себя винят. В том, что не проводили больше времени вместе или чаще не ходили в больницу. Но поверь, умирающему меньше всего хочется, чтобы его близкие видели, как из него день за днем уходит жизнь.

Коннор покачал головой.

– А я думал, у меня проблемы.

– И какие? –придвинулся ближе Лео. В этом был он весь. Он всегда интересовался другими. А может, просто уводил разговор в сторону, потому что не хотел говорить о своей болезни.

Коннор вкратце описал последние четыре года своей жизни и более подробно –как он начал работать в «Позитивных решениях» и познакомился с Джиной, как снова оказался на Ибице.