И здрасте вам через окно! - [66]
От такого тоста Сара пришла в восторг:
– Скажите пожалуйста! И где это ви, уважаемый муж, набрались таких красивых виражений! Первый раз слышу подобное и изумленно трепещу. Семен, как ты мог хранить в себе эту прэлесть столько лет и сейчас так внезапно разразиться?
– Сарочка, сам узнал пару дней назад на базаре. Пока ты курочки покупала, я не терял времени даром и немножко поговорил с продавцом из солнечного Кавказа. Вот оно и получилось.
Вдохновившись пламенными речами, Савелий не выдержал и взял слово:
– Уважаемая Галина Борисовна, тетя моей жены, вы знаете, что мы желаем вам крепкого социалистического счастья так же, как и себе, поэтому у вас нет оснований сомневаться в нашей искренности. А еще мы очень хочим, чтобы, так сказать, любовь и теплые отношения присутствовали между вами до конца дней. И шо вы думаете, это просто слова? Извините! С мыслями о вашем здоровье мы подтверждаем свои намерения делом и дарим от нашей семьи согревающий предмет. В знак моего, так сказать, уважения, позвольте, тетя, накинуть на ваши хрупкие плечики этот редкий и очень прочный мех.
На этих словах Савелий извлек из наволочки свернутую трубочкой горжетку и несколько раз встряхнул, чтобы придать объем слежавшимся ворсинкам. Серый короткий мех с рыжеватыми подпалинами моментально вздыбился и заиграл в лучах уходящего солнца. Серебристая подкладка из атласа, до боли похожая на остаток ткани от платья мадам Быковской, возводила вещь в ранг исключительно благородных предметов дамского туалета. Увидев горжетку на плечах у Галы, все женщины восхищенно ахнули, а дворовый кот Филиппыч, мирно сидящий до этого в ногах у молодых в ожидании случайно свалившегося куска, вдруг подозрительно зафырчал, выгнул спину дугой и убежал с чуждого его пониманию праздника.
– Скажите пожалуйста, мы о Саве думали, а он лучше! – воскликнула Сара Моисеевна.
– Барский подарок, Савелий Лазаревич, – поддержал соседа Зиновий. – Нам за тобой, конечно же, не угнаться, но мы все равно попробуем удивить виновников торжества. Уважаемые Давид и Галина Борисовна, мы люди простые, но в искусствах тоже кое-что понимаем. Примите от нас в подарок щикарную вещь немецкого производства – фарфоровую вазу с завитушками. Хочите, ставьте в нее цветы или складывайте конфеты с пряниками. Все сохранится в лучшем виде, потому как к ней еще крышка прилагается.
После убедительной речи Зиновий торжественно развернул газетку и со словами «из Германиии для торжественных случаев привезена» поставил перед молодоженами ночную вазу. Давид с Галой многозначительно переглянулись и поблагодарили семью Соловейчик за щедрый подарок. Повертев в руках горшок, Давид вынес вердикт:
– С конфетами и пряниками вы, Зиновий, немного погорячились. Столько нам с Галечкой не съесть, ну а цветы в нем будут хорошо смотреться. Правда, золотце?
– Полностью поддерживаю, – подыграла мужу Гала. – Спасибо огромное, Зямочка! Мы всегда будем вас вспоминать и применять ее по прямому назначению.
Александр Владимирович тоже не остался в стороне:
– Мне не дано красиво говорить тосты, как предыдущим ораторам, поэтому просто подарю картину. Я не дал ей название, но когда супруги подберут для нее подходящую пару слов, я с удовольствием напишу их на обратной стороне холста. Надеюсь, для Галины Борисовны с ее утонченной душой это не будет сложным.
Художник сбросил с мольберта покрывало, и гости увидели картину. В лесной чаще, среди густой зелени и цветов, слегка откинувшись на камень, безмятежно спала дева. Струящаяся шелковая накидка ниспадала с безупречного молодого тела, слегка обнажая грудь и ноги. Лицо красавицы было спокойно и счастливо. Ничто не омрачало ее отдыха. В отведенной с небрежной грацией руке, между вторым и третьим пальцами лежала веточка, очень напоминающая Галин мундштук. Венок из полевых цветов завершал нежный образ прелестницы. Во всем чувствовалась гармония. Картина была написана быстрыми, уверенными мазками. Казалось, художник спешил перенести на холст задуманный образ, боясь упустить что-то важное, переполняющее его в момент творчества. Каждый штрих попадал в цель, с точностью отражая характер и настроение мастера.
Гости мельком взглянули на холст, сказали пару сальных шуточек в адрес обнаженной девы и выпили за здоровье жениха и невесты. После тоста Гала подошла к картине.
– Александр Владимирович, дайте, я вас, голубчик, обниму за прекрасную работу. Оценила. Оценила ваше мастерство и умение видеть то, что сокрыто от простых людских глаз. Скажите, после замужества я останусь дамой вашего сердца?
– Галина Борисовна, обижаете! Это навсегда, – улыбаясь ответил художник.
– Тогда напишите на обратной стороне холста «Утомленная в мечтах». И подпись, пожалуйста. Надеюсь, вы помните, когда ее написали?
После сытного ужина и подарков всем захотелось развлечений. В этот вечер выбор музыки был так же разнообразен, как и угощение на столе. Яшка и Рэйзел с радостью меняли пластинки на патефоне и по очереди крутили ручку согласно инструкции, продиктованной тетей Сарой. Гости кружились в вальсе, отплясывали фокстрот и шимми, выпивали, закусывали и снова танцевали без устали, забыв про виновников торжества. Гала с Давидом, уставшие от шума и внимания, пересели на скамейку под старым платаном.
Избалованная вниманием публики солистка оперного театра уходит на заслуженный отдых. Вслед за первым ударом следует второй – кончина любимого мужа. Другая бы сдалась и скучно старела в одиночестве, но только не Цецилия Моисеевна! Она и в судьбе соседей примет горячее участие, и в своей судьбе еще допишет пару ярких глав…
Мама дорогая, что началось во французской столице после покупки золотой тиары скифского царя Сайтаферна! Париж бурлил, обсуждая новость. Толпы любопытных ринулись в Лувр, чтобы посмотреть на чудо древнегреческого искусства – шедевр, стоивший государству четверть миллиона франков. И только Фима Разумовский, скромный ювелир из Одессы, не подозревал, что его творение, за которое сам он получил всего две тысячи рублей, оценено так высоко… Не знал он и того, что мировой скандал вот-вот накроет его с головой.
Роман о хирургах и хирургии. О работе, стремлениях и своем месте. Том единственном, где ты свой. Или своя. Даже, если это забытая богом деревня в Сомали. Нигде больше ты уже не сможешь найти себя. И сказать: — Я — военно-полевой хирург. Или: — Это — мой дом.
Да выйдет Афродита из волн морских. Рожденная из крови и семени Урана, восстанет из белой пены. И пойдет по этому миру в поисках любви. Любви среди людей…
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.