И занавес опускается - [75]

— Приготовить ещё один столовый прибор, детектив? — спросила она, принимая моё пальто и шляпу. — Возможно, вы сможете заставить профессора поужинать. Дело, которым вы занимаетесь, конечно, важное, не спорю, но профессор настолько увлёкся им, что отказывается есть — а тушёное рагу остывает.

Она неодобрительно поджала губы.

Я поблагодарил её, принял приглашение на ужин и направился в библиотеку к Алистеру.

Может, Алистер и не хочет есть, но для меня это может оказаться единственной возможностью поужинать сегодня вечером. Мне ещё нужно было переодеться перед театром до восьми часов, поэтому в ресторан я вряд ли успел бы.

— Саймон!

Изабелла удивлённо смотрела на меня. Она сидела на диване и делала пометки в блокноте.

— Не ожидала увидеть тебя сегодня вечером!

— У меня есть два билета на «Питера Пэна» сегодня вечером. Составишь мне компанию? — выпалил я.

Изабелла застыла в замешательстве.

— Билеты только для вас двоих? — приподнял брови Алистер. — Спектакль великолепен. Я уже дважды его видел, и каждый раз мисс Адамс превосходит саму себя…

Его мысли, казалось, унеслись куда-то далеко-далеко.

— Это ради расследования. К сожалению, я смог достать лишь два билета, — объяснил я Алистеру.

Это было не совсем правдой, но сегодняшний вечер я хотел провести не с ним. А поскольку билеты стоили по два с половиной доллара, то я просто-напросто не мог позволить себе третий.

— К тому же, я уверен, что Изабелла составит мне более удачную партию, — добавил я с улыбкой. — Я надеялся, что ты сможешь понаблюдать за чёрным входом в «Гаррике». Молли Хансен жаловалась мне сегодня, что её преследует некий молодой человек, одержимый сценой. А если это тот же человек…

Мне не пришлось заканчивать фразу. Алистер мгновенно всё понял и согласился.

— Конечно, конечно, — хмыкнул он. — Что же ты замышляешь, старина?

— Я хочу больше узнать о Фромане. Идём.

Я жестом попросил Алистера следовать за мной.

— Уверен, миссис Мэллоун уже накрыла на стол. Давай быстро переговорим перед ужином.

Изабелла вскочила с дивана.

— Я скоро вернусь. Мне нужно переодеться.

Алистер нахмурился, глядя на меня с неодобрением.

— Ты же не собираешься пойти в театр в таком виде?

Я понимал, что мой дешёвый коричневый костюм видел лучшие дни. Даже поставленная на локоть заплатка — и та протёрлась.

— Я надеялся позаимствовать подходящую одежду у тебя, — ответил я.

— Ты найдёшь вечерний смокинг в спальне Тэда… Точнее, в гостевой спальне, — поправился он.

И ушёл, прежде чем я успел рассмотреть выражение его лица. Хотя прекрасно понимал, что он не может не чувствовать абсолютно ничего, когда я в одежде его покойного сына собираюсь вести в театр вдову этого же сына.

Это тяжело.

И факт того, что смокинг сел на меня идеально — ведь мы с Тедди были приблизительно одной комплекции и роста — ничего не менял.

Я стиснул зубы и решил не думать об этом.

Это лишь первое из всех неприятных вещей, которые мне предстоит совершить сегодня вечером.

Алистер ничего не сказал, когда я, спустя десять минут, присоединился к нему в столовой, и наш разговор сразу перетёк в деловое русло.

Визиты Алистера в театры не принесли практически ничего интересного и полезного, кроме имён актрис, задействованных в каждом спектакле.

Я рассказал о том, что узнал сам, и Алистер кивнул.

— Полностью согласен с Изабеллой: следующей целью убийцы будет «Ромео и Джульетта».

Он замолчал и начал оглядываться, внезапно отвлёкшись от разговора.

— А миссис Мэллоун не открыла нам бутылочку вина?

Он подошёл к винному шкафу, выбрал одну из бутылок и протянул мне, ожидая одобрения.

— Я привёз это бургундское прошлым летом из Франции. У него непревзойдённый, изысканный букет.

Алистер наполнил два бокала и протянул один мне.

Мне понравилось, хотя я и не почувствовал «изысканности» — видимо, это было слишком сложно для такого, как я.

Алистер с бокалом любимого бургундского вина вернулся обратно за стол, положил на тарелку рагу, и мы вернулись к обсуждению.

— У всех спектаклей, за исключением «Ромео и Джульетты», есть одна общая черта, благодаря которой мы можем с почти стопроцентной уверенностью исключить их из списка мест следующего преступления.

— И какая же это черта?

Я ковырял вилкой в рагу в поисках овощей.

Алистер с довольной улыбкой откинулся на стуле; пальцы его правой руки нежно поглаживали ножку бокала.

— «Во всём виноват ты» выходит второго апреля. «Вихрь светских развлечений» — девятого. «Оружие и человек» — шестнадцатого, как и премьера Фромана «Американский лорд». И я хочу у тебя спросить: что у всех этих спектаклей есть общее, чего нет у «Ромео и Джульетты»?

Я мысленно вздохнул; мне никогда не нравилось играть с Алистером в «угадайку».

— Все эти премьеры запланированы на апрель, «Джульетта» — на март, а ты уверен, что убийца торопится, — предположил я с иронией.

Алистер посмотрел на меня одобрительно.

— А ты учишься, Зиль. Хотя, я имел в виду не эту взаимосвязь.

Он отодвинул недоеденный ужин в сторону.

— Мы не можем знать точно, спешит наш убийца или нет, — Алистер придвинул стул ближе к столу и наклонился ко мне. — Но я уверен в том, что с каждый последующим убийством он пытается превзойти самого себя. Думаю, он нацелился на нечто грандиозное. На самую ожидаемую премьеру, а не на обычный вечерний спектакль. А разве жители этого города ждут чего-то больше, чем «Ромео и Джульетту»?