И всюду страсти роковые - [11]

По сравнению с прежней советской управленческая система явно усовершенствовалась. Известные методы – бомбардировка письмами во все правительственные инстанции (министерства, управления) — не действовали. На них просто не отвечали. Правда, были телефонные запросы на справки по заводу. И дальше – молчание. Вроде бы кто-то кого-то должен был попросить… Но «просить» означает принятие на себя будущих обязательств (так поясняли) — в виде будущих ответных услуг или просто в натуре. Такого желания ни у кого из причастных к делу не было, и поэтому дело просто лежало, никуда не двигалось.

Год назад определился покупатель – три товарища из Норильска во главе с тем самым энтузиастом, который забил последний гвоздь в крышку дела Левитина. Они купили квартиры в городке под Питером, делали хороший бизнес на своих старых связях в снабжении и сбыте. Колесов свел их со своим директором Балуевым, договорились – будут покупать завод. Условия не уточняли, отложили до конца войны с Левитиным.

«Тройка» работала по-прежнему, то есть без надежды на успех. Начальник управления по банкротству, которому Колесов в очередной раз жаловался: «все плохо, банковский счет блокируют, предоплату не получить», посоветовал то, что он и сам хорошо знал, но не решался сделать – открыть фирму для проведения окольных финансовых расчетов. Не делал еще и потому, что чувствовал: в его антибанкротной фирме это не одобрят. Тогда он подговорил норильчан и «тройку». Последних пришлось долго подталкивать, убеждать. Созрев, они создали закрытое акционерное общество – ЗАО «Петровский Механический завод», сохранив тем самым подобие торговой марки.

Когда он посмотрел распределение акций, искренне восхитился. Тагиев и его друзья поступили как настоящие «демократы». Они так поделили простые акции: норильчанам – 51 процент, заводчанам – 49 процентов. «Тройка» взяла себе только простые акции, поровну на каждого из трех. Простые – они и есть простые. А вот зато все остальные заводчане получили очень хорошие акции – привилегированные. «Я снесу тебе яичко не золотое, а простое». Рабочие радовались:

— Вот и мы получили частичку завода.

«Простые» люди не знали, что только простые акции дают право голоса, право участия в управлении, а привилегированные – только право получать доход на акцию, если есть доход. Частички завода тоже не получили, созданное предприятие не имело никакого отношения к заводу кроме названия.

— Ельцин и его свора – преступники, обманули народ и распродали страну, — так говорил Тагиев.

Дела через ЗАО пошли живее – в этой окольной фирме сбавляли цену на продукцию, снижая налоги и накладные затраты, облегчили банковские операции. Временами неплохо зарабатывали, «тройка» получала зарплату раза в два больше, чем управляющий (у него была твердая ставка по договору с управлением по банкротству). В окольной фирме Колесов, разумеется, ничего не получал, и вообще старался откреститься от нее – в глазах своей антибанкротной фирмы.

Итак, дело о продаже завода не двигалось. И тут на горизонте появился Трофимов. По сведениям от заводской «тройки» он был одним из первых бизнесменов начала реформ, и притом весьма успешным (разбогатевшим), имел дела с заводом. Затем у него начались какие-то неприятности, на время он исчез из поля зрения, теперь пришел на завод с интересным предложением: спасать малые народы Крайнего Севера, дать им в руки удочки. Благодаря успехам индустриализации – добыча газа и нефти, лов рыбы на больших судах и т. п. — эти народы почти совсем спились от безделья. Возникла идея построить для них малые рыболовные суда. В правительстве уже лежала программа ГосКомСевера России по постройке и поставке таких судов по согласованным заявкам Мурманской, Сахалинской и других областей. И название у программы хорошее – «Беломорье». Фирма Трофимова готова вкладывать деньги в развитие нашего завода под эту программу. Дух захватывало!

Трофимов показал схемы, графики, альбомы, плакаты, письмо от заместителя министра в адрес завода – включайтесь, мол, в работу. Объяснили ему – завод находится в интересном положении, ни туда, ни сюда.

— Я готов купить завод, — спокойно сказал он.

Он вообще очень спокойный, тихий, умеющий грамотно и убедительно рассказать о технических перспективах программы. Приятный человек. Сомнение сформулировал только главный инженер завода, мужик простой, которому приходилось постоянно решать вопрос с машиной для Трофимова:

— Что же это за бизнесмен такой, у которого даже машины нет.

Не было у него и мобильного телефона, связь поддерживали через какого-то посредника. Справедливое сомнение, но Колесов отгонял его от себя, может, недавние неприятности сказывались. А зря отгонял.

Он свозил Трофимова к директору Балуеву. К тому времени у норильчан остыло желание покупать завод. Балуев дал добро на предложения Трофимова, но сослался на трудности в верхах – надо подождать.

А Колесов родил идею – как продать завод, минуя Москву («нормальные герои всегда идут в обход»). Идея возникла из препирательств с налоговой полицией, которая время от времени налагала арест на имущество завода и грозила продать его за долги. Каждый раз он показывал им строчку закона – на заводе внешнее управление, ничего нельзя продавать без разрешения управления по банкротству. Они уходили, наверно, добавляли «галочку» в отчет о проделанной работе.